Игорь Минаков - Паутина миров

– Дома, – пробормотал бывший художественный руководитель, бывший гамацу, бывший гвардеец, бывший студент и бывший москвич Костя Лещинский, не замечая, как слезы катятся по небритым его щекам. – Дома…

И в следующий миг черная влажно блестящая сфера поднялась над Останкинской телебашней. Но это была не та Сфера, которую строили херувимы. У этой были восемь мохнатых хитиновых лап, на которых она легко и без лишнего шума перевалила через руину. Восемь пар глаз в два ряда не сводили взгляд с одинокой человеческой фигурки.

По натоптанной дорожке к человеку приближалась его судьба. Его недописанный финал. Поджидающая в центре построенной ею и раскинувшейся среди звезд Паутины Миров…

Силы покинули странника между мирами. Он не хотел, чтобы все началось сначала. Пусть приходит… Пусть приходит Бабушка-Паучиха Асабикаши, опутывает паутиной и уносит в свое гнездо, где наверняка, тоненько по-комариному попискивая, ждут ее вечно голодные детеныши и выворачиваются, выворачиваются, выворачиваются…

Слезы безнадежности и усталости навернулись на глаза бывшего гвардейца, он сморгнул их, но глаза продолжали слезиться, потому что их щипало… Щипало дымом, в который вдруг обратилась грозная паучиха.

Костя принюхался. Дым пах не пожарищем, скорее – дровами в печи. Обыкновенными березовыми дровами. И еще к этому запаху примешивался аромат пищи… Самой обычной пшенной каши, и кажется, даже с тушенкой. Рот бывшего режиссера-неудачника наполнился слюной. Ноги сами понесли его к источнику дивного запаха. И как только он сразу не заметил, что в тени поверженной телебашни притаился ладный на вид деревенский домик, над крышей которого поднимается душистый дымок. Костя в несколько прыжков достиг крылечка, но тут же рванулся назад. Кто знает, как его встретят хозяева? Может, дуплетом из двустволки. Мало ли хитников бродит по окрестностям… Поздно!

Скрипнула дверь. Кто-то легкими шагами вышел на крылечко. Костя замер, сгорбился, втянув голову в плечи.

– Господи, ну где же ты шляешься, Костик?! – вздохнула Оксанка, вытирая руки домотканым рушником. – Я уже второй раз обед разогреваю…