Эльвира Смелик: Зови меня Шинигами

Окудников. Затаился в стороне. Тоже торчал неподвижно, тоже только смотрел, наподобие совы. Но стоило появиться новым гостям – зашевелился.

Старик в балахоне до пят, напоминающем сутану. Не иначе настоятель. И рядом с ним – Кира.

Замерла при виде Ши, долго не могла ничего сказать. Не понимала, что происходит и почему.

Надо думать, сейчас он выглядел ещё более эффектно, чем обычно, а ей ещё ни разу не удалось полюбоваться на подобное зрелище. Слишком мало знакомы.

Кира перевела взгляд на настоятеля, но он казался не менее потрясённым.

Носильщики, похоже, подустали. Бросили Ши на пол.

Как-то неприлично лежать, когда все кругом стоят. И он тоже попробовал встать.

Не дали. Два увесистых удара одновременно с двух сторон. Согнулся на полу. Перед глазами – темнота. Зато услышал, как звякнул металл об камень.

Это его кинжалы. Презрительно швырнули к ногам приближающегося Окудникова.

И ещё услышал.

– Зачем? – прошептала Кира.

– Ну как? – невозмутимо проговорил Окудников, остановился, наклонился, подобрал один кинжал, взвесил на ладони. – Древние правила. Нужна жертва. Чтобы Источник ожил, кто-то должен умереть.

– Нет, – сначала тихо и неуверенно, потом – почти крик: – Нет!

Ши шевельнул губами, попытался сказать: «Не дёргайся. Я – не против». Но, кажется, не получилось. Совсем.

Хотя какая разница? Она же всё равно не послушает, влезет.

Что за дура? Что за идиотское стремление – его спасать? Неужели непонятно: не надо! Он…

Хотел объяснить и снова начал подниматься. И снова нарвался.

Рассчитанный тяжёлый пинок перевернул на спину.

Кира опять что-то крикнула, но на этот раз Ши прослушал. Выпал из реальности на время. А когда он пришёл в себя, вокруг стояла странная, непонятная тишина. Но взгляд упирался прямиком в высокий потолок, и там не происходило абсолютно ничего интересного.

Пришлось чуть повернуть и запрокинуть голову в желании рассмотреть, что творится впереди. Так было даже удобней – слипшиеся волосы съехали набок и не закрывали обзор. Только мир опрокинулся с ног на голову. Но ничего. Всё равно же видно.

Все застыли неподвижно и пялились на Киру. А она стояла посреди зала, напряжённая, устремлённая вверх. Голова тоже запрокинута. Окружена серебристым сиянием. Будто попала внутрь луча, выходящего прямо из пола и уносящегося ввысь, к каменному своду. Или даже пробивающемуся сквозь свод. К небу. В бесконечность.

Сияние постепенно расползалось по камню – по потолку, по стенам, по полу, заставляло его мерцать холодными белыми искрами, такими яркими, что резало глаза.

Шея затекла, и Ши шевельнулся. И Окудников тоже. И Кира.

Поток серебристого света исчез, и она опустила лицо, посмотрела прямо перед собой, выкинула вперёд руку. Тонкий луч вырвался из ладони и угодил в стоящего справа от Ши человека.

Он словно вспыхнул в один момент, но не огнём, тем же холодными серебром. А когда сияние погасло, так же мгновенно, как вспыхнуло, от человека не осталось ничего. Пусто. Будто его никогда и не существовало.

Кира повела рукой влево. Слишком сосредоточена, не замечала ничего вокруг. Даже совсем рядом.

Не видела, как приблизился к ней Окудников, сжимая кинжал в опущенной руке.

Ши перекатился на живот, рванулся вверх. Но и на этот раз ничего не вышло.

Прицельно – сверху ногой ему по голове. Словно таракана раздавили.

Упиравшиеся в пол руки бессильно подогнулись, ткнулся лицом в камень. И, пожалуй, опять ненадолго отключился.

Не мог видеть, а всё равно увидел. В мыслях, в ощущениях, в осознании.

Окудников чуть зашёл вперёд. Только тогда Кира обратила на него внимание, глянула удивлённо и вздрогнула. Сильно вздрогнула. Опустила глаза. А колдун отступил назад, вытягивая кинжал. Лезвие – красное, и на его кончике дрожит тоненькая серебристая нить. Тянется от Киры.

Обвилась вокруг лезвия, перешла на рукоять, потом на сжимающую её ладонь. Оплела Окудникова целиком.

Кира качнулась, осела на пол. Нить оборвалась и будто затянулась, ушла внутрь колдуна.

Окудников хотел сам стать проводником, чтобы забрать всю силу Источника себе.

Ши уже не пытался дёргаться, послушно лежал. Он всё равно ничем не сможет помочь. Он же не волшебник. И не врач. Скорее, наоборот.

Ну и ладно!

Как там? «Умерли в один день». Именно тот случай. А «жили долго и счастливо» – это не для всех.

Успокоился, вытянулся поудобней, стараясь не потревожить прочно угнездившуюся внутри, не желающую утихать боль. И вдруг раздался крик. Короткий, испуганный, удивлённый.