Юрий Светлов - Эпизод 1. Странник и Судьба

— Господи за что? — это была даже не мысль, только отголосок мысли….

Но вдруг (именно вдруг!) всё изменилось. Боль исчезла напрочь, как будто её никогда и не было…. Она просто исчезла…. Картинка вокруг меня замерла без движения. Время остановилось. Монстр летит, но завис в полете на одном месте. Легковушка как стояла, так и стоит на своём месте; мой «москвич» тоже. А я живой и невредимый (пока) сижу в «москвиче». Разве что рот у меня широко открыт в беззвучном крике. Время остановилось для всех, кроме меня, я оказался вне времени. Куда бы я ни переводил взгляд, окружающее пространство повсюду застыло в последнем рывке. И только звенящая тишина с неимоверной силой давила на уши. Раньше, конечно, слышал про случаи, когда в экстриме, время у людей растягивалось до бесконечности, но пока сам не попробуешь что-либо подобное….

Ничего не соображая и не понимая, я пытаюсь лихорадочно завести машину — без всякого смысла, пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Всё что угодно, лишь бы последняя ужасающая картинка, которая так и стоит перед моими глазами не стала реальностью…. Нет, чтоб из машины выйти и в сторону отойти…. Начинаю включать зажигание, крутить руль, жать педали и тому подобное. Только руль у «москвича» и так-то тяжело крутить, а тут он как будто свинцом налился, утяжелился в тысячу раз. Сцепление не прожимается ни на миллиметр. Ключ зажигания давит на пальцы, но не прокручивается, как это обычно бывает. На всё требовались неимоверные усилия. А о том, как крутился стартер, — особый разговор. Обычно — «вжик-вжик», потом — «трах-тах-тах», и машина завелась. Я же слышал, только тягучий, печальный, не просыпающийся звук…. Сколько продолжалось это безвременье, не помню….

Но что-то я всё-таки успел сделать, потому что чёрный монстр врезался не в водительскую дверь, не прямо в меня, а аккурат позади меня и снес только заднюю часть «москвича», после чего мой своенравный дед приказал долго жить. Сам момент удара я не помню. Очнулся через какое-то время. Открываю глаза и вижу: машина на обочине в кустах «припаркованная» стоит, веточки ласково в лобовое стекло стучат, меня будят. Смотрю, торпеда на месте, руль на месте, всего-то стекло у моей двери вдребезги разбито и левая рука в крови. Ну, думаю, не так всё и страшно, могло быть гораздо хуже. Открываю дверь, вываливаюсь из машины, и вот тут-то, мне от увиденного, стало по-настоящему, до тошноты, страшно. Затасканное выражение «я в шоке» вряд ли способно, хотя бы минимально, отразить мое тогдашнее душевное состояние. Уцелела только передняя часть машины, где я находился, причем она была почти не тронута. А другой половины, можно сказать, не было вообще. Так какая-то большая смятая консервная банка. Даже задний мост вырвало подчистую — он отлетел почти на сто метров. Гаишники потом долго удивлялись тому, что и как у нас произошло. Просто чудо какое-то, что я жив остался. Никто так и не понял, каким образом я спасся. Все решили, что, вероятней всего, «москвич» на стартёре всё-таки хоть немного сдвинулся со злополучного перекрестка, ушел с лини главного удара. Всех удивила и сама ситуация. Почему заглохла легковушка с полностью вменяемой и адекватной женщиной, на ровном месте заглохла, ни с того ни с сего? Хоть и не новая была машина, но ведь вполне надежная иномарка. Как, заведомо исправный, новый грузовик сумел потерять тормоза и разогнаться почти до ста пятидесяти, если он больше ста никогда раньше не выдавал, даже с горочки? Всё сложилось так, что я оказался не в том месте не в то время. И ситуация была явно против меня. Как специально! Но тогда, можно сказать, для меня всё обошлось: несколько лишних седых волос, иногда липкий противный пот по ночам и всё. Даже к психологу не ходил.

Год 1997 от Рождества Христова.

Виктор Петрович сидел за столом в своем кабинете директора ЧОПа «КОНДОР». Кабинет уютный, просторный, светлый. Мебель, не стандартная офисная дешевка, а из настоящего дуба, она как будто говорила о надежности конторы. В дальнем углу кабинета стояли, специально подобранные под цвет мебели, два массивных кресла из натуральной кожи, между ними небольшой стеклянный столик и тут же рядом внушительный минибар вдоль стены, все вместе они очерчивали «рабочую зону» для приема гостей. Даже очень знатных клиентов можно было принимать вполне пристойно. Втайне директор очень гордился своим кабинетом.

День уже прошел. Всё было тихо и спокойно, почти скучно. Так только — плановые мероприятия. Из подопечных сегодня никто не позвонил, не пожаловался на, невесть откуда берущиеся, проблемы…. Ну, да и ладно! Вот и хорошо! Деньги за охрану «капают» исправно, на жизнь вполне хватает, даже с избытком. Можно с уверенностью сказать: жизнь удалась. А о том, что ушел из органов, Виктор Петрович уже больше и не жалел. Благодаря старым милицейским связям, он всегда был в курсе дел своих подопечных, всегда успевал решить возникающие, свои и чужие, проблемы ещё в зародыше. К тому же немалый оперский опыт никуда не денешь: любая непонятная ситуация просчитывалась «на раз». А опером раньше он был неплохим. Если бы не обстоятельства, может и генералом уже бы стал. Хотя в том, что однажды пришлось уйти из органов, конечно, сам виноват. Перегибал и не раз со своими полномочиями. Ох, как трудно удержаться, когда у тебя власть в руках. Вот и пришлось ему однажды уходить. Спасибо генералу Иванову Антону Леонидовичу, что помог тогда. Без его помощи мог бы, и загреметь лет на десять.