Андрей Левицкий - Выбор оружия

— Не тот карман, — прошептал я.

Пальцы, уже почти коснувшиеся кармана на правой половине груди, переместились в сторону, откинули клапан на левом и достали четки, найденные возле ноутбука в доме на склоне, — я давным-давно позабыл про них.

— Вернулся за ними? — спросил я.

Он молчал. В рассветных сумерках округлые камешки немного светились, но я все равно не смог разглядеть его. Силуэт выпрямился. Четки пропали. Дуновения стали слабее: он пошел прочь.

— Погоди! — взмолился я. — Эй! Я же вернул тебе четки, так помоги…

Призрачный сквозняк усилился — где-то гуляли неземные ветра, неслись между пространствами, взвихряя миры. Мглистый силуэт вновь возник надо мной.

И потом голос, состоящий будто из сотни голосов, женских, мужских, детских и стариковских, которые не говорили, но шептали, повторяя слова одновременно, произнес:

— Что хочешь?

Я сам не знал, что хочу от него. Ничего… Мне просто хотелось его разглядеть, но не получалось, хотя продолжало светать.

— Это твое лицо бюреры выложили вокруг алтаря? Сотней шепчущих голосов он сказал:

— Не знаю. Может быть. Они молились мне. Их испугался сталкер Медведь, когда появился во второй раз с желанием убить меня. Карлики были возле дома и напали на него. С другой стороны пришли трое людей в комбинезонах. Он отстреливался в две стороны. Я ушел. Все равно собирался покинуть этот пузырь.

— А стрелка? Медведь упоминал стрелку. Какой-то артефакт… конструкция, которая показывает места, где пространство тонкое. Ты сделал ее?

— Да.

— Научи меня.

Он молчал. Потом вновь склонился надо мной. Из окутывающего его дымного мрака появилась рука — кисть, обычное человеческое запястье, бледная кожа и татуировка на ней. На ладони было око, мерцающее молочным светом. Будто орбиты электронов вокруг атомного ядра на рисунке в учебнике, вращались три изогнутых, сшитых кольцами куска волчьей лозы, а в центре ока, невероятным образом погруженный внутрь него, застыл артефакт под названием золотая рыбка.

— Используй, - прошептали голоса.

Он положил стрелку рядом, выпрямился и пошел прочь.

— Благодарю, — сказал я вслед.

— Опасайся тех, кто наблюдал за вами.

- Кого?

— Тех, кто смотрел чужими глазами. Они из Черного Пузыря. Они заметили тебя.

— О ком ты?

Но он не ответил. Еще несколько секунд я ощущал дующий на дне ямы неземной ветер, а потом все стихло и наступила тишина.

И сразу стало светлее. Звезды почти исчезли, небо посерело. Над краем ямы возникла голова Пригоршни.

— Андрюха, я и бензин нашел уже. Ты как там? Все в порядке, сейчас разберемся… Сам не вылезешь, нет?

— Друг мой, — сказал я, — люди делятся на два типа. Одни всю жизнь таскают тяжести, а другие ездят на чужом горбу. Ты понесешь меня.

Он стал спускаться, на ходу говоря:

— Хватит нам на вездеход или нет? Даже если без начинки, Борода потом поставит, только на машину и броню… А если ту пушку из болота достать, ну, вторую? Подключить, разобраться, как оно работает… И в броневик под кабину ее, чтобы вперед по ходу движения глядела, а? Это ж круто, Химик! Попали, допустим, под гон, за нами твари всякие… Мы пробойник этот включаем, перед нами — бац! — пузырь раскрылся, мы с ходу в него, пробой за нами закрывается, и мы в пузыре, а зверье снаружи осталось. Потом — назад, а там уже тихо… Хабар в пузырях можно будет прятать, ну и вообще…

Я не отвечал, да и слушал в пол-уха. Картограф, собираясь достать четки, расстегнул клапан правого кармана, и я решил, что время пришло. Пока напарник, негромко матерясь, спускался между торчащим из склона древним металлоломом, я сел, опершись спиной о вросшую в землю сплющенную кабину трактора. И увидел ломик, лежащий в луже крови рядом с ногой. Надо будет захватить и его, обязательно: хорошая штука.

Я достал то, что лежало в кармане. Аванс от Курильщика — он не хотел давать, потому что дорогое, но я настоял. Снял колпачок с железного футлярчика, перевернул и потряс. На ладонь выпала сигара. Доминиканская марка — «Arturo Fuente Don Carlos Presidente», больше пятнадцати сантиметров длиною, толще пальца. Пятьдесят баксов, по словам Курильщика, и я ему верил. Вставил ее в потрескавшиеся губы, достал «зиппу», чиркнул трясущимися пальцами. Закурил.

— Ты что там делаешь? — спросил Пригоршня, спрыгнув на дно ямы. Не отвечая, я выпустил дым в рассветное небо. Обычно над Зоной полно туч, все хмурое, мрачное, такие вот места здесь…

Но этим утром было ясно — нас ждали чистые небеса.