Дмитрий Силлов - Гаджет. Чужая Москва

Однако у нашей команды было преимущество – внезапность. Которым мы пользовались вовсю, зачищая этаж за этажом…

Пока на одном из них не возник серьезный затык.

Такое впечатление, что на этом этаже «куклы» были набраны из ветеранов спецназа. И следа «потерянности» не было в их действиях. Шквальный огонь, встретивший нашу группу, заставил нас отступить в крайний офис.

– Все целы? – спросил я.

– Почти, – поморщился Даль, вытаскивая из кармана аптечку. Камуфла на его плече стремительно намокала кровью.

– Дай перевяжу, – сказала Татьяна, закидывая автомат за спину.

– Умеешь? – на всякий случай поинтересовался я, на что девушка только фыркнула. Достала нож из-за голенища сапога и, одним движением разрезав окровавленный рукав, начала обрабатывать рану быстро и профессионально. Хммм, интересно, где это Мастер с Далем нашли таких валькирий?..

Впрочем, сейчас было не до лирики, и уж точно не до дурацких вопросов. Еще немного – и на удивление шустрые «куклы» зачистят наше убежище. Поэтому надо было действовать быстро и решительно.

Дождавшись, когда Татьяна закончит перевязку, я вытащил из кармана предмет, похожий на черный гриб со светлой ножкой, и сказал:

– А теперь всем заткнуть уши, зажмуриться – и приготовиться.

После чего, высунув руку за косяк двери, швырнул «гриб» в коридор.

Бахнуло знатно, даже зажим ушей и изоляция от коридора стеной офиса не особо помогли. Сказался эффект эха – в закрытом помещении светозвуковая граната «Заря-2» штука страшная. Правда, тем, кто уши не зажимал и не жмурился, пришлось в разы хуже, чем нам. В этом я был совершенно уверен. Поэтому, схватив автомат, заорал со всей дури:

– Пошли!!!

И очень надеясь, что товарищи меня услышали, выбежал в коридор.

По-хорошему, не стоило этого делать. Помимо «Зари» имелись у меня в запасе еще две гранаты – только не светошумовые, а осколочные. Которые в бою рекомендуется кидать вслед за «Зарей», пока ослепленный и оглушенный противник мечется в поисках пятого угла. Но интуиция мне подсказывала, что делать этого не сто́ит. А я своей чуйке порой верю больше, чем воинским наставлениям.

«Куклам» и вправду пришлось несладко. Все они как один, позабыв про оружие, держались за глаза, при этом у многих из ушей текла кровь. Похоже, и вправду бывшие спецы – все как на подбор крепкие, с мощными шеями и большими лапищами, привычными как к стрельбе, так и к сворачиванию чужих голов без применения подручных средств. Девять человек… Хотя нет. Это уже не люди, даже если они на них и очень похожи.

Через несколько секунд всё было кончено. На полу коридора лежали девять трупов, из-под которых по дорогой напольной плитке медленно растекались кровавые лужи. Теперь осталось выяснить, что эти девятеро так упорно защищали.

Ответ мы получили через пару минут, когда миновали длинный коридор и вышли в большой зал, заставленный всевозможной аппаратурой. Большие силовые шкафы вдоль стен, многочисленные приборы с мигающими светодиодами и экранами, на которых отображались непонятные символы… И стальной стол посреди зала, на котором вертикально стоял стеклянный автоклав, похожий на те, что я не раз находил в Зоне, к которому со всех сторон тянулись провода и прозрачные трубки. Правда, размером этот автоклав был раза в два меньше тех, что мне доводилось видеть.

И на то были причины.

Ибо в стеклянном гробу находился человек, у которого отсутствовали руки, ноги и нижняя половина туловища. К обрывкам кишок и пищевода были подсоединены трубки, по которым медленно текли разноцветные жидкости, и лишь по мерному движению грудной клетки можно было понять, что этот фрагмент человеческого тела еще жив.

Но больше всего трубок и проводов было подсоединено к голове…

Я подошел ближе, пораженный увиденным, слыша позади неуверенные шаги своих товарищей – похоже, им тоже было не по себе.

– Вот ублюдки, что они с ним сделали… – негромко произнесла Татьяна.

– Помочь ему можно только одним способом, – сказал Мастер, меняя магазин своего «Вепря» и досылая патрон в патронник.

– Погодите, – сказал я. И, подойдя еще ближе, слегка постучал по крышке стеклянного гроба.

Веки несчастного дрогнули. Он открыл глаза. Его бледные губы шевельнулись.

– Привет, – услышал я негромкий голос из динамика, расположенного в правом верхнем углу автоклава. – Я уж думал, ты не придешь.

– Ты ошибся, Федь, – сказал я. – Но, кажется, я пришел слишком поздно.