Роман Злотников - Последняя битва [litres]

Хранитель с силой рванул лезвие вверх, вспарывая кишки и, злорадно ухмыльнувшись, выдернул нож. Для первого раза хватит. Измененный уже практически мертв, с такими ранами не живут… но и умирают далеко не сразу. Боя за дверями чертога он не боялся. Эти глупцы пытаются прорваться к чертогу Ока по галереям, но это бесполезно, дверь отворяют рабы, попасть к которым можно только через «нижние галереи», а те заполнены страшными тварями, выведенными прежними Хранителями с помощью Творца специально для боя в узких «нижних галереях». И сейчас они, несомненно, уже вырвались на свободу. Для этого не надо никаких дополнительных команд. Призрачные решетки, каковые одни только и могут удержать этих жутких тварей в каменных мешках, где они содержались, отключаются одновременно с Черным кольцом. Древние строители Скалы все предусмотрели. Твари выходят на волю только тогда, когда по каким-либо причинам полностью снята защита Скалы. Хранитель зажмурился, представляя, что́ сейчас творится на нижних уровнях. Тварей было много, очень много. Сколько, точно не знал никто. И пусть для большинства прежних Хранителей создание тварей было скорее развлечением, поводом еще раз ощутить в своих руках могущество Ока, чем соблюдением непреложной традиции, обязывающей Хранителя раз в год проводить трансформацию, они успели наплодить множество чудовищных созданий. Хранитель сделал шаг назад и злорадно уставился на Измененного, пытающегося удержать руками кишки, вываливающиеся из распоротого живота. Это было великолепное зрелище. И он им залюбовался. Возможно, поэтому Хранитель не заметил, как у узкого сквозного проема в стене, снаружи представлявшей собой огромную двухсотфутовую отвесную скалу, появилась чья-то неясная тень. А в следующее мгновение раздался хлопок, и Хранителя отбросило к подножию постамента Ока. Он умер мгновенно, так и не успев понять, ни что это был за хлопок, ни отчего вдруг возникла такая резкая боль в сердце, не почувствовав короткое древко арбалетного болта, торчащее из-под левой лопатки. И в этот момент звук, который терзал уши Грона, достиг своей высшей ноты, и Око лопнуло…

Кремень осторожно выглянул из проема, к которому он так долго карабкался по отвесной скале. Спустя мгновение после того, как он спустил тетиву, внутри раздался странный звук. Что это был за звук, он так и не понял, но быстро отпрянул и укрылся за скалой. Больше всего тот звук напоминал звук лопающегося стеклянного стакана, только очень большого, чуть ли не в человеческий рост, а то и больше.

Наверх добрался только он один. Склоны Скалы оказались утыканы скрытыми бойницами, возле большинства из которых почему-то не было стрелков. Так что почти все ребята уже проникли внутрь Скалы и орудовали в галереях. А Кремень решил добраться до самого верха. И не ошибся. Командор был здесь. Кремень всунул голову поглубже и внимательно оглядел чертог. Похоже, здесь все оставалось по-прежнему, так же, как тогда, когда он впервые заглянул внутрь. Грон лежал у дальней стены, а в центре валялся труп какого-то козла, которому он всадил в сердце арбалетный болт. Вот только вся поверхность пола и обе лежащие фигуры были, казалось, присыпаны чем-то вроде мелкой пудры. Откуда она взялась — неизвестно. Но через этот узкий проем был виден только самый край чертога, как раз рядом с той стеной, у которой лежал Грон. Кремень попытался посмотреть по сторонам, но помещение было слишком велико, чтобы разглядеть его сквозь узкую щелку. А командор явно нуждался в помощи. Кремень вздохнул, отбросил бесполезный арбалет (перезарядить его, вися над пропастью, было невозможно) и, набрав в грудь побольше воздуха, прыгнул вниз.

В чертоге никого не было. Грон сидел, привалившись к стене и зажимая руками вспоротый живот, но длинные, скользкие кишки уже просочились сквозь его скрюченные пальцы. Кремень опустился на колени перед своим Командором и замер. Грон поднял к нему измученное лицо и прошептал:

— Вот и все. — Его лицо слегка скривилось. — Жаль… Толла опять оказалась права… Боги не позволили мне вернуться к ней.

Кремень покачал головой:

— Я отвезу вас в Сумерк, к знахарю. И, клянусь всеми богами Ооконы, либо он заштопает вас в лучшем виде, либо город Сумерк исчезнет с лица земли!

Грон еле заметно качнул головой:

— Нет… Ты же видишь… Я не протяну и часа… Даже просто сидя… А седло убьет меня намного раньше.

Кремень открыл рот, чтобы яростно возразить, и… закрыл. С минуту они молчали, потом Грон прошептал: