Юрий Харитонов - Метро 2035 - Приют забытых душ

«ул. Чехова, д. 43» – было написано на табличке.

Поднимаясь по лестнице, Софья заметила, что квартиры пусты, обчищены кем-то. Значит, выжившие где-то рядом. Надо быть тише и незаметнее. Ведь сколько бы ни было у нее опыта и знаний, но люди, грабящие и убивающие других, не менее опасны. А в наличии здесь именно таких бандитов сомневаться не приходилось. Одна банда неизбежно подминает под себя другую. Именно так когда-то развивалась ситуация в Вологде: сильная община в течение нескольких лет подмяла под себя более слабую, но в результате боев ослабла сама, и исчезновение людей довершила агрессивная фауна. Остались только малочисленные банды мародеров, грызшиеся из-за каждой мелочи.

И отец предвидел это. Он задолго до стычек оскотинившихся остатков населения увел дочь в леса, научил драться и владеть оружием, охотиться и защищаться, а добывать оружие было несложно. Сова с отцом делали набеги на брошенные поселения. Отец внушил дочери, что не зазорно взять у мертвеца его вещи. Да – вандализм, ну и что? Мертвецу вещи без надобности, а вот живым они могут помочь в трудную минуту и даже спасти жизнь.

Софья настолько привыкла к мертвым, что любой скелет не казался ей чем-то страшным, а лишь свидетельствовал о людской глупости и беспечности. Тела умников с непомерной гордыней теперь гнили, устремив пустые глазницы в небо, а потом белыми костями напоминали всем, что жизнь – это не легкая прогулка по доставшемуся им в наследство миру, где можно творить, что душе угодно, любые гадости и зверства.

Сова уткнулась взглядом в скелет в истлевшей одежде, прислонившийся спиной к лестничному ограждению. Челюсть давно уже отпала и затерялась в лохмотьях. А в черепе в подтверждение мыслей девушки зияло пулевое отверстие. В борьбе за блага люди готовы были уничтожить друг друга, не понимая, что важнее делиться и жить вместе, сплоченно. Эгоизм брал верх, а потом расплата настигала многих, кто не способен оказался отделить действительно важные вещи от сиюминутных.

Макаренко обшарила карманы мертвеца и пнула скелет. Тот ничего против не имел и с легким скрипом костей друг о дружку завалился набок. А Софья продолжила восхождение.

Но вот в лицо дунул холодный ветер, а в стекла очков метнулись крупные снежинки, тут же растаяв на теплой поверхности. Крыша девятиэтажки оказалась плоской, с частично занесенной снегом битумной поверхностью. Только шахты лифтов и вентиляции топорщились вверх квадратными пристройками.

Сова сняла со спины снайперскую винтовку и, присев, засеменила к краю крыши, огороженной невысоким бортиком. Осторожно выглянула, осмотрелась сквозь оптику и переместилась по периметру. И так еще несколько раз, пока не хмыкнула довольно в респиратор:

– Ну вот, твари, я и нашла вас!

В груди гулко запрыгало сердце: враг рядом, и чтобы извести его, понадобится очень много времени. Но девушка умела вести подрывную деятельность. Сейчас главное – все основательно разведать.

Как умирает мир? В огненных цветах, распустившихся на местах взрывов ядерных ракет? Или с дождем, убивающим все живое и смешанным с пеплом из радиоактивных туч? Или растворяется из-за выпущенной на волю новой чумы, созданной специально, чтобы уничтожить любую органику? Всепожирающие бактерии поглотят все, до чего дотянутся, и гноем истекут из всякого существа ли, растения ли… Так как же умирает мир?

Для шестнадцатилетнего Кольки и еще десяти детей в катакомбах Юрьева мир умирал величественно и страшно. Безумная и смертельная вакханалия длилась всю бесконечно долгую ночь и выгнала из катакомб всех взрослых, за исключением двух бабулек – Веры Афанасьевны и Зои Павловны. Теперь они вместе с детьми прислушивались к звукам крушения целого мира и самого города – надежды и дома для горстки выживших.

Взрослые, все как один, вышли на битву, когда бронзовые ворота пали и обитающая в окрестностях Юрьева живность хлынула за крепостные стены Михайло-Архангельского монастыря, пытаясь смять и уничтожить любого. Стаи серых падальщиков, смешавшись с городскими кошаками, рвали людей, растаскивая тела по кускам. А неизвестные доселе крылатые твари, очень шустрые и прожорливые, налетали на человека скопом, не оставляя буквально ничего.

Реки крови текли, орошая стылую землю, обшарпанные стены монастыря и человеческие останки, разбросанные тут и там. Немногочисленные защитники проигрывали последний бой, звуки выстрелов раздавались все реже. Любая убитая тварь тут же уносилась ее же сородичами с одной целью – быть съеденной и раствориться в мире, где теперь растворяется все, словно тлен стал ужасной болезнью и заразил все вокруг.