Виталий Храмов - Сегодня – позавчера. Испытание временем

Тенью крадусь к тыльной стороне здания. Всё же я завидовал Лёлику и Болику – несмотря на свой вес и габариты прокачанных богатырских тел – ходили они бесшумно. Я так не умею.

Вырезаю виброклинком раму окна, она «прилипает» к моим перчаткам. Ставлю к стене, прислушиваюсь – никаких звуков. А слух у меня в шлеме комплекса хороший.

Ногами вперёд проникаю внутрь. Повис на окне. Огляделся. Стеллажи, хлам, бумаги, папки дел. Мешки, обрывки каких-то тряпок. Скомканный, грязный, оборванный кумачовый, то ли транспарант, то ли флаг. Да, это надо прихватить. Негоже символу советской власти быть в таком виде, в таком месте.

Дверь закрыта снаружи. Что мне дверь? Ничего. А вот что за ней? Блин, Громозека, где же тебя черти носят? Ладно, сам так сам!

Прорезаю в деревяшке двери небольшую дыру. Чудо этот виброклинок! Пилит же, а звука – нет. Как будто не дерево пилит со сталью, а пластилин режет. Подглядел в дырочку – ничего и никого. Тихо. Срезаю петли и замок. Прилипалками перчаток вынимаю дверь, ставлю у стены. Опять тихо.

Коридор, двери. А вот и звук! Идёт кто-то сверху. Зачем же ты так светишь? Что там у тебя – неоновая фара дальнего света? Масляная лампа! Всего-то!

Немец увидел снятую с петель дверь, развернулся, чтобы бежать, раскрыл рот в зарождающемся крике, но моя рука в латной перчатке заткнула ему крик, раздавив горло. Внимательнее надо следить за своей тенью – а вдруг это не только твоя тень?

Интересно, как скоро его начнут искать? Предположим, что уже. Зачем я его удавил? Блин, надо было допросить! Вот вечно я, не подумав, спешу. Убивать. Может, я уже маньяком стал? Жажда убийства мне знакома. Да, я хочу убивать. Я хочу всех, кто есть в этом здании – убить. Причём ножом. Или руками, как этого.

Ладно, всё это хрень! Где тут у вас вкусненькое заныкано? Где у вас сундук подземелья драконов с фиолетовым лутом? Я стал вскрывать двери одну за другой.

Ага! А вот тут кто-то имеется!

– Виктор Иванович?!

Ба! Какие люди! Давненько не видались, Вилли!

– Жив, немчик! Всё же мы опять встретились. Помнишь, что я обещал тебя убить, если ещё раз встречу? – начал я говорить, оглядывая немца тепловизором. Что это он в исподнем – не май же месяц?

– Демон! – выдохнул немец и сполз на пол, лишившись чувств, как гимназистка.

Что это он? Бася, твой прикол? Ты меня не предупреждал, что этот режим видения выглядит «глазами демона». Выговор тебе! С внесением в личное дело! Это же демаскировка! Хотя для психологического эффекта – примем на вооружение.

Давай, Вилли, приходи в чувство, мне как-то недосуг тут с тобой нянчиться.

– Ну, Вилли, как тебе служится в Наследии?

– Плохо. Как видите. Вы пришли меня убить?

– Не льсти своему самолюбию. Я просто мимо проходил. А ты – опять оказался в не нужном месте в не нужное время. А я вот теперь думаю – что с тобой делать? Вот ты как думаешь?

– Я сдаюсь вам. Я – ваш пленник!

– Вот счастья-то привалило! Ещё один хомут мне на шею! Нужен ты мне! А давай я тебя тут оставлю, а сам пойду по своим делам?

– Я с вами! У меня теперь нет другого пути.

– Другого пути? Всё же зря ты, Вилли, с русскими связался. Заразился ты ересью, немцам не свойственной. Ладно, не до этого сейчас. Некогда мне. Поступай, как считаешь нужным. Мне – плевать. Только учти – за мной потащишься – пожалеешь. Я с тобой нянькаться не буду. А мешать мне будешь – вообще грохну без базара! Понял?

– Без базара, – повторил немец, тут же кивнул. – Понял! Я с вами!

– Там, в коридоре, твоя одежда лежит. Она ещё теплая. Поспеши – я тебя ждать не буду.

Ну не могу я его убить – сам не знаю почему! Знаю, что не прав, знаю, что пожалею тысячу раз, но не могу я его убить! Вот такой я неправильный маньяк!

Блин! Я уже начинаю страстно желать крепких санитаров, смирительных рубашек, мягких стен, вежливых психиатров и расслабляющих укольчиков. Как меня достали эти заморочки! Как я устал! От войны, от шахматных игр больших дядек, от постоянного контроля за «базаром», от попаданцев, призраков, совпадений, «роялей в кустах», от ответственности и долга! От самого себя. От Медведя-Кузьмина – той роли, которую мне вылепили кураторы-чекисты. От Тебя! Кем бы ты ни был, Всемогущий! От твоего задания, от всех этих устроенных Тобой «совпадений», что метеоритным дождём «роялей» сыплются на мою голову! Почему я-то? Что, у Тебя под рукой не оказалось кого-то другого? Лучшего, более приспособленного к таким подвигам? За что мне всё это?!

Пока я предавался этим невесёлым размышлениям, нашел наконец-то и «дурачка».