Олег Дивов - Саботажник

– Ничего. Живой. И по-прежнему зверствует у себя на кафедре. Это-то меня и спасло – его же по старой памяти весь Генштаб боится.

– Я их понимаю. Ну ладно, Причер. Шутки в сторону, веселье по боку. Как у вас с подвижностью?

– Так себе… – признался капитан.

– А именно?

– Ну… Километров двадцать с полной выкладкой еще пробегу, а потом либо останавливаться и полчаса на замену демпфера в протезе, либо… Ну, будет очень больно тому, что осталось от ноги. Демпфер запасной у меня, конечно, есть. И еще – ногами драться неудобно, равновесие не то и удар слабоват. У меня, как назло, толчковая правая.

– Я же просил: шутки в сторону. Двадцать километров с полной выкладкой и без протеза не всякий одолеет. То есть подвижность вполне уставная. Это хорошо. С особенностями боевых действий на Кляксе ознакомлены? Воздух, почва, тэ-тэ-ха 5местной фауны и все такое?

– Никак нет, – честно признался капитан. – Виноват.

– Стыдно, – заметил полковник.

– Виноват, – повторил капитан с очень искренним смущением в голосе.

– Завтра у нас что? – задумался полковник. – А, воскресенье. Надеюсь, завтра мы послушаем капеллана Причера?

– Разумеется! Естественно!

– Между прочим, на органе у нас играет не кто иной, как майор Кэссиди. Не пожалеете. Исполняет несколько топорно, зато от души.

– Знаю. Это я его учил, – гордо заметил Причер.

– Не удивлен. Итак, поскольку завтра воскресенье, то я оставлю капеллана в покое. А вот в понедельник к двенадцати ноль-ноль капитан… Заметьте, не капеллан, а капитан Причер явится ко мне сдавать зачет по особенностям тактической разведки в местных джунглях. И не дай Бог, – полковник угрожающе потряс указательным пальцем, – капитан Причер забудет, на сколько метров с сантиметрами плюется чешуйчатый псевдозавр при температуре воздуха сто и болотной воды девяносто три 6. Ага?

«Ой, худо мне придется», – подумал Причер, а вслух бодро рявкнул:

– Есть явиться на зачет в двенадцать ноль-ноль понедельника, господин полковник, сэр!

– Между нами, капитан. Вы только не подумайте, что я выдумал этот зачет, потому что мне вожжа под хвост попала. Или, допустим, меня очень волнует реакция генерала М.-Дж. Причера, если он увидит вас уже без обеих ног… Ерунда. Просто когда в очередной раз попрет… Разведке туго приходится без тактического координатора, Причер. Иногда из-за его отсутствия гибнут хорошие парни. А в штате таковой не обозначен. Так что на зачете я вам ни малейшей оплошности не спущу. Облажаетесь – милости просим в священники. В попы армейские обыкновенные. Проявите знание предмета – станете у нас местным рыцарем-храмовником. Интересует?

– Я прямо не знаю, как и благодарить вас, сэр. Такое доверие… Постараюсь оправдать, сэр, – бормотал Причер, донельзя смущенный. Нынче утром его смущали все, кому не лень. – Простите, сэр, а что значит – «когда попрет», сэр?

– Когда попрет? Не хочу портить вам удовольствие – сами увидите. Поверьте, вы это обязательно заметите. Это будет очень хорошо видно, Причер. Это невозможно не заметить – когда оно попрет. Честное слово, мало вам не покажется. И вообще, допивайте свой кофе и отправляйтесь принимать храм. Надеюсь, там все на месте. Если что, вызывайте тыл – помогут… – Полковник, кряхтя, поднялся из-за стола, и Причер, который поспешно вскочил, увидел у него на левом бедре кобуру с тяжеленным штурмовым бластером. Тут до капеллана дошло – такие же мощные агрегаты были у всех майоров. За завтраком. В столовой. У всех. Причер эту особенность заметил, еще когда начальники служб выходили на улицу, но, видимо, пять лет с белым воротничком притупили его чувство опасности. А вот теперь капеллану стало малость не по себе.

«Будем надеяться, что «оно» не попрет сегодня, – подумал Причер. – Кажется, сегодня я еще не совсем готов к тому, чтобы перло и лезло. Интересно, а я вообще готов? Принципиально? В паладины, в крестоносцы, чтобы в одной руке Книга, а в другой меч… Мне это надо?»

И вдруг с легким благоговейным ужасом почувствовал – не надо. Все еще очень хочется, но уже совершенно не надо.

Бригадный храм оказался в превосходном состоянии, как новенький, – свежепокрашенная камуфлированная железобетонная коробка снаружи и очень даже приличная церковь внутри. На одной из скамеек дрых тыловой сержант. Причер тихонько к нему подкрался, набрал полную грудь воздуха и рявкнул у безобразника над ухом: «Со святыми упо-кой! Раз-два!» Сержант мешком грохнулся на пол и изобразил позу «вспышка спереди» – тело в струнку, пятки развернуты, нос в ладони. Наверное, ему приснилась ядерная бомбардировка. «Крыса тыловая, – констатировал Причер с глубоким удовлетворением. – А ну, джамп!» Тыловая крыса на удивление резво прыгнула вверх прямо из положения лежа, проорала в воздухе «двадцать один, двадцать два…» и на счет «двадцать три» выдала четкое и красивое приземление – хоть сейчас вдевай крысу в парашют – и за борт. «Здрасьте, пожалуйста! – удивился Причер. – А я ведь тебя не узнал…» Сержант десять лет назад служил у Причера механиком-водителем командирского транспортера. Капитану с сержантами особо цацкаться не позволял устав, но капеллану было на это глубоко наплевать – Причер сгреб боевого товарища в охапку и чуть на радостях не задушил. «Что же ты, негодяй? Десантник – и в каптерщики подался?» – «А я теперь ограниченно годный, сэр. Компрессионка у меня», – «Зачем тогда прыгал?» – «Соскучился…» – «Ладно, признавайся, все здесь разворовали или хоть что-то осталось?» – «Да что вы, сэр! Полный комплект. Тут и украсть-то нечего…» Причер не глядя подмахнул бумаги и ласково, но твердо выставил сержанта за дверь. Ему не терпелось «прочувствовать» свой новый храм. Ощутить атмосферу. В каждой церкви она своя, неповторимая. Особенно это заметно в таких вот типовых «помещениях для отправления культа», внешне схожих до мельчайших подробностей. Как тут служили, так здесь и будет. Если воистину служили, тогда в стенах «помещения» рождается неповторимая аура благолепия – мягкий и уверенный покой. А если всего лишь отправляли культ… Понадобится время, чтобы эту ауру создать. Общими усилиями священника и паствы – только так, вместе, – намолить «помещение», напитать его чистой и бескорыстной любовью к Господу, которая превратит железобетонный ящик в настоящую церковь. А там глядишь – пошла в разные стороны невидимая теплая волна, и человеку становится хорошо уже за добрую сотню шагов до здания. Он, может быть, с донесением мимо пробегал, а мысли невольно обращаются к духовному, и сотворит боец про себя немудреную молитву – ерунда, пусть на бегу…