Александр Трофимов: Возвращайся, сделав круг

солдаты Ти-Монсора улетели молча, как никому не нужные.

Неужели нельзя просто…

вода какая-то мутная, наверное, всё из-за лавы.

Оми, все развалилось. Не смотри назад.

пятно рассвета или заката.

Ветер. Чертовски холодно, с волос

капает. Хочется прыгнуть обратно в кипяток.

наверное, мне сейчас нужно просто ее обнять…

Ки-Саоми коронуют завтра на рассвете. Думал, мне уже никогда не будет страшно, я ошибался. Здесь

везде пахнет зеленью, и я все время оборачиваюсь.

думал, никогда не буду оборачиваться…

истоптанные белые туфли, одна сваливается в воду.

На бурлящей воде не видно кругов,

все бесследно.

рыбы здесь почти не водится – она ищет прохладу.

наверное, я вообще не был готов жить. Зябко.

Плюю в кипящее море.

– Не плюйся.

Принцесса, не нужно меня ненавидеть. Я сам.

во рту скользко и горько. Плюю.

набрасывается, сшибает на землю, молотит меня мокрыми кулачками. Смотрю в красное небо.

обмякает, вздрагивает на мне, на мое лицосрываются холодные капли с ее волос.

Отворачиваюсь. Принцесса плачет, сжимает в горсти еще одну Ти-Монсоровскую рубашку, пытается сорвать

с меня, воет, сдается. Во рту вязко

и хочется вывернуться наизнанку. Говорят,

есть планеты, где это возможно.

Но я все еще здесь.

Принцесса, завтра – твой день рождения,

тебе сто лет, но тебе только тридцать.

Я совсем не знаю тебя.

смеркается, скоро станет темно и холодно,

но вечер тут ни при чем. Ки-Саоми сползает с меня,

кутается в траву и серую землю. Шея затекла,

верчу головой. Медленно, будто наслаждаясь

ощущением. Ловя последнее,

что осталось.

скуфы подружились, сейчас спят в питомнике на втором этаже дворца, третья дверь налево. Ки-Саоми

сжимает мою ладонь, целую её, сгребаю в охапку.

Не отпущу больше, так и знай.

она не зовет меня Ти-Монсором, она не зовет меня Тимом, она целует меня до завтра…

я должен был умереть в космосе, не встретив лайнер, погибнуть от рук пиратов, от ударов Лесса, от пси-излучения, имперских солдат… Я жив.

Почему мне кажется, что меня обманули?

катимся вниз по склону, замираем у самой воды,

горячие капли падают на лицо. Я

сжимаю траву, и землю, и брызг и… Ки-Саоми

дрожит, пытается скинуть вторую туфлю, как будто та

жжет ей ступню.

Бога нет.

зарываюсь лицом в белые волосы, вдыхаю принцессу, прячась от запаха сочной травы.

Завтра всё кончится.

Ки-Саоми прижимается всё сильнее, втискивая себя

в мое тело. Завтра. Я касаюсь её кожи.

Принцесса всхлипывает. Глупо, тысячи раз, миллионы

слов.

Капля в кипящем море.

уже ничего. Просто до завтра – дурацкое

счастье.

нас накрывает кипящими волнами, срываю

травинку и рассматриваю ее на свет. В любом случае

я кого-то предаю.

Ки-Саоми наклеивает мокрые поцелуи на тело

Ти-Монсора. Где-то миллиарды звезд, а здесь —

двое до завтра,

прикусываю кожу на ее щеке. Она пахнет,

как ребенок, и ее хочется закутать в красное небо,

до завтра я стану небом, принцесса.

Коронацию устроили в пятом церемониальном. И никаких торжественных извержений вулкана. Хватит вулканов.

Потолка не видно, он теряется где-то вдалеке. В огромном зале только подстилка Ци и лежащий на ней тигр. И люди – подданные будущей Властительницы, замершие на коленях на каменном полу. Тигр встает, смотрит на нас с Оми – мы медленно идем через весь зал, взявшись за руки.

Сжимаю ее ладошку, глажу теплую кожу, словно запасаюсь этими прикосновениями на долгую-долгую зиму. Наши медленные шаги, наши дрожащие пальцы – мгновенья срываются с ногтей, разбиваясь звенящей капелью о каменный пол – наш отрывистый шепот…

Не вздумай, Оми. – Другие предложения? – В лес, по ягоды… Хочешь ягод? – Да, Тим, это идея. Только тигренок не согласится. – Что нам тигренок? Мы его палкой. – Да и люди вот собрались, неудобно. – Пусть коронуют… ну, например, ее. Нет, вон ту, рыженькую. – , Ей даже сорока еще нет. – Будет тигренку молодая кровь, пусть погоняет там этих стариканов у него в голове. – Прости, Тимми… – А я не отпущу, вот не отпущу твою руку и все тут. – А я вырвусь. – А вот попробуй. – Люди же смотрят, отпусти. – А что им еще здесь делать? Вы даже о выпивке не позаботились. – Тим… – Черта с два. – Пусти, дурак. – Дурак, а не пущу. – Трус. – А хоть бы и трус. – Он никогда не трусил. – Он никогда не отпускал тебя навсегда. – Я запомню тебя смелым…

Внутри что-то противно бухает, мы оба натянуто улыбаемся в глаза огромной кошке, комкаем взмокшие пальцы. Оми вырывается и шагает к тигру. Тот ложится на брюхо, раскрывает огромную пасть, и принцесса грациозно присаживается на его шершавый металлический язык, аккуратно перебросив ножки через блестящие клыки. Вас всех пожирают звери…