Владимир Михайлов: Триада куранта

В комнату вошла пара башмаков.

Нет: не то слово. Пара модных элегантных туфель с закрученными штопором носками и семигранными каблуками. Туфли ступали легко, слегка даже пританцовывая, хотя несли на себе пару толстых ног. На них в свою очередь держалось весьма массивное тело, обладавшее полным набором рук (две) и головой, чьи волосы остались где-то в незабвенном прошлом. Голова была укомплектована парой глаз, чей взгляд не назвать было иначе, как нахальным, а также губами; последние в данный момент активно шевелились, заставляя воздух вибрировать так, чтобы возникали более или менее различимые слова:

– Эй, если ты еще жив, докажи это, по возможности побыстрее. Представь, что на улице раздают деньги и они вот-вот кончатся. И занимаются этим самые красивые девушки города!

Вместо ответа Ястреб снова закрыл глаза, надеясь, вероятно, что Листвен является лишь призраком и, не получив на свой призыв никакого отклика, незамедлительно рассеется в воздухе.

Упование оказалось тщетным. Как и обычно в таких случаях, когда коллега Листвен врывался ни свет ни заря, пользуясь привычкой Ястреба не запираться на ключ. Похоже, что гость каждый раз надеялся застать сослуживца в постели не одного, чтобы раз и навсегда разрушить миф о полной неприступности Ястреба для женщин, если говорить о серьезных намерениях. Так что туфли четким перестуком обозначили свой путь, остановились рядом с диваном, и в следующий за этим миг одеяло взлетело в воздух, чтобы приземлиться где-то у противоположной стены.

Это действие вызвало у атакованного острое чувство незащищенности и, кроме того, неприятной прохлады, заставившие Ястреба испустить жалобный стон:

– Толстый, дай человеку выспаться! Я только в четыре вернулся! Ну ради всего святого! Должна же быть в твоей жирной душе хоть какая-то гуманность…

– Она-то мною и движет, – объяснил Листвен, ухватив Ястреба за плечи и таким образом приведя его, хотя и не без усилий, в сидячее положение. – Беспробудный сон сотрет в тебе последние признаки людского, останется одно лишь птичье. Поставить тебя на ноги? Или отнести в ванную и окунуть? Воду я уже напустил. Ледяную. Брр!

– Слушай: ну неужели…

Листвен не дал Ястребу продолжить, сказав лишь три слова, с которых, собственно, и следовало начать, их бы вполне хватило:

– Младой ждет. По тревоге. В конторе – полный раздрай.

– А будьте вы все прокляты! – искренне пожелал Ястреб, окончательно просыпаясь. – И пусть боги нашлют на вас, самое малое, бессонницу и пусть покарают тебя лично отсутствием аппетита…

Листвен удовлетворенно ухмыльнулся, однако на всякий случай отошел подальше и занял выжидательную позицию у двери.

В конторе «Прозрачного мира», частного сыскного агентства с достаточно высокой репутацией, и в самом деле физиономии у всех, находившихся там, когда пробужденный возник на пороге, были кислее квашеной капусты.

– Чего это вы так? – поинтересовался Ястреб. – Может, все перешли на лимонную диету? Или закрывают наконец наш приют для бездельников? Нет, неправдоподобно: это означало бы, что среди начальства появился хоть один умный человек, а такого не может быть по определению.

– Сейчас это меня даже обрадовало бы, – и Младой, директор и главный акционер, воздел руки горе, словно собираясь вцепиться в седые остатки волос на голове. Одновременно он сделал жалкую попытку усмехнуться, но у него это не очень получилось. Руки медленно опустились, так и не произведя никакого действия.

– Тогда и подавно незачем было отрывать меня от приятного времяпрепровождения.

– Он что – не один был в постели, что ли? – обратился Младой к Листвену.

– Если только она была из невидимок, – пожал плечами тот. – Может, он ее видел во сне?

– Я тебе сочувствую, – сказал Младой уже Ястребу, постукивая ногтями по столешнице в такт словам. – Больше того: жалею. Но помочь не могу совершенно никак. Ну совершенно.

– Пожалел волк кобылу, – пробормотал Ястреб.

Вероятно, он еще не пришел в себя как следует: в разговоре с Младым подобные реплики не сходили с рук, директор требовал беспрекословного уважения к себе. Но на сей раз ограничился лишь не очень сердитым:

– Ну-ну, только не забывайся. Да ты ведь и не кобыла, а ястреб, разве напрасно тебя так прозвали? «Жеребец» – тебе больше нравится?

– Похоже, что и то и другое не по адресу, – процедил Ястреб хмуро, но уже не столь обиженным тоном. – Поскольку со мной обращаются скорее как с цыпленком. Я ведь работал Триглазого. Двое суток не спал ни минуты. Еще каких-нибудь пару часов – и я проснулся бы в лучшей форме и еще до вечера его закогтил бы. А если вы станете меня отрывать – как бы не пришлось начинать все сначала: его к вечеру наверняка и след простынет. А я его неделю пас…