Антон Первушин: Удар небесного копья (Операция «Копьё»)

– Здесь полётное задание, – сообщил полковник скупо. – Слетаешь в Пятигорск, заберёшь новых пилотов.

– Почему ночью? – рискнул спросить Колчин, который тоже не высыпался.

– По кочану, – отвечал полковник, но потом снизошёл и добавил: – Слушай, Семён, я знаю, как ты устал. Мы все устали. Но эти ребята уже завтра утром должны сесть на штурмовики и лететь на Грозный. Таков приказ командования, и не нам с тобой его обсуждать. Так что, извини, выспишься потом.

Колчин козырнул и вышел.

«В конце концов, – рассуждал он, – всего сто сорок километров над своей территорией. Одна нога здесь, другая – там».

Он, конечно же, помнил, что в нескольких десятках километров южнее его маршрута проходит граница Федеративной Республики Народов Кавказа, [1]активно поддерживающей чеченских сепаратистов и воинственной настолько, что на государственный флаг у неё были вынесены аж два стилизованных изображения автомата Калашникова, но в последнее время активность на этом участке заметно снизилась, и Колчин подумал: авось, пронесёт.

Майор поднял на ноги навострившегося вздремнуть штурмана, и через пятнадцать минут его вертолёт – транспортная модификация «Ми-8» – под натужный вой турбин поднялся над аэродромом в Моздоке и, быстро набрав скорость, взял курс на северо-запад. Ещё через полчаса он заходил на посадку в Пятигорске.

– Вас ждут, двадцать восьмой, – порадовал по ближней связи дежурный с вышки КДП. [2]

– Отлично, – сдержанно отозвался Колчин.

Когда шасси «Ми-8» коснулись бетона вертолётной площадки, майор резко убавил газ, но останавливать лопасти не стал, предоставив им возможность вращаться на холостом ходу.

– Пойди открой люк, – приказал он штурману.

Тому очень не хотелось вылезать из удобного кресла, он заворчал невнятно, но спорить не посмел, а, повозившись со страховочными ремнями и наконец расстегнув их, пошёл к люку. Клацнули замки, и в нутро вертолёта ворвался холодный осенний воздух. Колчин инстинктивно поёжился.

– Эй, командир, – позвал штурман после некоторой паузы, – иди глянь на этих орлов.

Майор без особого энтузиазма встал и направился вслед за штурманом. У люка он наклонился и выглянул наружу. В свете прожекторов Колчин увидел целую толпу офицеров в кожаных, отороченных мехом куртках и в фуражках. Напор воздуха от лопастей был достаточно силён, чтобы офицеры пригибались, как под встречным ветром, и придерживали фуражки руками.

– Сколько вас?! – зычным голосом бывалого вертолётчика вопросил Колчин.

– Тридцать человек! – ответили ему.

Майор и штурман озабоченно переглянулись.

– Ну, тридцать человек мы ещё увезём, – с некоторым сомнением сказал Колчин.

– На пределе грузоподъёмности, – напомнил штурман. – Придётся идти ниже трёх.

Он очень не любил «ходить ниже трёх». Да и кто любит? Высота в три километра – предельная для ракет переносного ЗРК [3]класса «Стингер», любимого оружия афганских и чеченских моджахедов.

– Ладно, – Колчин безнадёжно махнул рукой, – залезайте.

Не прошло и пяти минут, как в грузовом отсеке «Ми-8» было уже не протолкнуться. Пилоты, ставшие сегодня пассажирами, один за другим забирались в вертолёт, волоча с собой скромные пожитки.

– Откуда вы, ребята? – полюбопытствовал Колчин.

– С «Адмирала Кузнецова», [4]– отозвался один из «ребят». – Слышал о таком авианосце?

– А-а. Так вы морская авиация? Но «Кузнецова» же, по слухам, продали индусам?

– На то они и слухи, – пилот морской авиации улыбнулся, но как-то очень невесело. – «Москву» индусам продали, а «Варяг» – китайцам. А мы уж пять лет как к Северному флоту приписаны. У Североморска швартуемся.

– Ну да, конечно, – вспомнил Колчин. – У вас ещё недавно учения были.

– Они и сейчас продолжаются. Только без нас.

– Ничего, – приободрил майор пилотов, – вам тут понравится. Опыт реальных боевых действий…

– Чихал я на твой опыт, – резко отозвался пилот, и Колчин сразу утратил всякое дружелюбие по отношению к своим новым пассажирам. – Все сели? – сварливо осведомился он и, не дожидаясь утвердительного ответа, захлопнул люк.

Потом вернулся в своё кресло.

– Сосунки, – сообщил он штурману. – Элиту из себя корчат.

– Ага, – охотно согласился штурман. – Пороха не нюхали, а туда же…

Тут Колчин вспомнил, что он теперь православный и должен прощать ближнему мелкие прегрешения.

– Хрен с ними, – махнул он рукой. – Давай работать. Я сегодня ещё ухо придавить собираюсь – часов эдак на двенадцать.