Алексей Калугин - Мятеж обреченных

– Эта тварь забрала всех с собой, – негромко произнес Шагадди.

– Ты о ком? – удивленно спросил у него Андрей.

– О том, кто вырыл эти подземные ходы, – ответил ему Шагадди. – Люди не должны жить под землей, иначе они превращаются в кейзи.

– Послушай, а в местном фольклоре есть хоть один положительный персонаж? – мысленно обратился к напарнику Андрей.

– Конечно, – ответил Дейл. – И даже не один. Но все дело в том, что кедлмарцы, так же как и любая другая раса, почему-то уделяют наибольшее внимание созданию фантастических образов неких омерзительных существ, доводя их буквально до совершенства. Вспомни сказки старушки Земли. В них ведь привлекают в первую очередь не бесстрашные герои-рыцари, а те гнусные твари, с которыми им предстоит биться.

– Да уж, – согласился с ним Андрей. – Мне всегда было непонятно, почему Змею Горынычу нужно было отрубить непременно все до последней головы? Кому мешал одноголовый, униженный, поруганный, а соответственно, уже и не представляющий собой никакой угрозы дракон?

– Это какая-то злая насмешка судьбы, – бормотал между тем Шагадди. – В детстве бабка пугала меня страшными историями о живых мертвецах. С тех пор я испытываю отвращение ко всему, что живет под землей, включая дождевых червей. И надо же было такому случиться, чтобы я попал служить в батальон под названием «Кейзи»… Понимаете, полковник, само по себе подразделение мне нравится, но название кажется омерзительным. И кто только придумал такое? Мало того, в конце концов мне приходится спускаться в подземелье, которое кишит мертвецами, и они, кажется, вот-вот поднимутся на ноги…

– Шагадди, – негромко окликнул сержанта Андрей. – Твоя бестолковая болтовня становится похожей на словесный понос.

– Хорошо, Джагг, если ты считаешь, что мне лучше сейчас помолчать…

– Я считаю, что всем нам сейчас нужно сохранять спокойствие, – не дослушав, ответил Андрей. – Мне тоже не доставляет никакого удовольствия путешествие по старому могильнику. Не представляю себе, как здесь можно было жить, не выходя на поверхность… – Андрей посмотрел на полковника. – После окончания осмотра я предложил бы залить бетоном всю эту поганую дыру.

– Не думаю, что это будет правильным решением, – подумав, покачал головой полковник Бизард. – Этот бункер, так же как и сам Нени Линн, – часть нашей истории. А как сказано в священной книге «Эйно Лан»: «Народ, спешащий забыть свое прошлое, недостоин будущего».

– Похоже, что только я один во всем Кедлмаре не знаком с этой книгой, – криво усмехнулся Андрей. – Дейл, – мысленно обратился он к своему напарнику. – Ты же говорил, что не сохранилось ни одного экземпляра книги «Эйно Лан», за исключением тех, что находятся в Гиблом бору?

– Я сказал, что мне не удалось обнаружить ни одного экземпляра книги «Эйно Лан», – поправил его Дейл. – А это означает только то, что никто не захотел мне ее показать.

Они подошли к последней двери, возле которой, словно часовой на посту, стоял Джемми.

Полковник Бизард повесил автомат на плечо и, положив обе руки на штурвал дверного запора, попробовал повернуть его. Штурвал подался с неожиданной легкостью, словно и не простоял несколько десятилетий без движения. Повернув штурвал дважды и почувствовав упор, полковник Бизард толкнул дверь от себя.

Она открылась легко и плавно, без зловещего скрежета и скрипа.

Переступив высокий порог, полковник Бизард первым вошел в просторное, ярко освещенное помещение. Это был зал, предназначенный для совещаний. Неокрашенные бетонные стены его были декорированы атласными занавесями, истлевшими настолько, что первоначальный цвет их определить было невозможно. На торцевой стене за невысокой кафедрой было растянуто желтое полотнище флага с Пирамидой, изображенной по центру. Начиная от возвышения, на котором находилось только одно председательское место, вдоль всего зала тянулся длинный стол, на котором с равными интервалами были расставлены тяжелые письменные приборы, микрофоны на гнутых ножках и стеклянные подносы с бутылками и высокими стаканами.

– Похоже, мы добрались до главного захоронения, – окинув взглядом зал, мрачно произнес Шагадди.

На полу лежало с десяток мумифицированных трупов, облаченных в форму высших армейских чинов Пирамиды. Еще одно тело возлежало на широком столе, установленном на кафедре. Ноги его были вытянуты, а руки аккуратно сложены на груди. И, в отличие от всех остальных, на этом мертвеце была не армейская форма, а гражданская одежда.