Виталий Сертаков - Заначка Пандоры

Ковальский понимал, что в рукопашном бою Пеликан один способен убить их всех голыми руками, и отпускать его нельзя ни в коем случае. Но Инна сказала, что драки не будет. Она пообщалась с Пеликаном отдельно. В этот момент произошла крайне неприятная вещь. Инна узнала правду о состоянии Германа и поведении двух других своих спутников.

— Мы думали, что ты знаешь. Мы не хотели тебе мешать… — Роберт слабо отбивался за двоих.

С Юджином Инна даже говорить на эту тему не стала. Она села напротив мужа, игнорируя пулемет и бойцов у себя за спиной. Села и уставилась Кону в глаза. Юджин посмотрел на нее сбоку и ужаснулся. Ее лицо, еще совсем недавно такое свежее и загорелое, буквально почернело, на лбу пульсировала венка, под глазами появились тени. Да и на корточках сидеть она долго не могла, колени заметно дрожали. Последствия схватки с тремя тренированными мужиками давали себя знать.

— Роби, когда мне понадобится твой совет, я спрошу.

Слова ее давили на Боба холодом, как наступающий ледник. Кон не знал, куда спрятать глаза.

— Он прикрывал тебя от самого Берлина, — Пеликан сплюнул, и с трудом сменил позу, насколько позволяли веревки. — Хорошо ты отплатила за его старания, бэби. Парень нарушил приказ, отказался возвращаться, лишь бы не дать тебе подохнуть в этом сраном болоте. Вы приняли справедливое решение, позволить ему умереть…

— Я не в состоянии следить за всем, что происходит вокруг! Я понятия не имела, что он парализован. Ты в него стрелял, а меня обвиняешь? Я сделала что могла, остановила кровь. — Инна отвечала Пеликану, не оборачиваясь, всё так же не отпуская Роберта взглядом. — О каких стараниях ты говоришь? Я была для вас всего лишь подсадной уткой!

— Инна, мы думали, что ты всё равно не сможешь ему помочь! — Ковальский попытался произнести это как можно мягче. — Ты же видела, мы вчера обнимали Геру целый день, но лучше ему не становилось…

Как раз в эту секунду Лис пришел в себя и шепотом заговорил с Бобром: тот находился к раненому ближе всех. На большее Лиса не хватало, только на слабый шепот. «Он скоро умрет», — почти равнодушно отметил Юджин. И сам удивился немножко собственному равнодушию. Не так давно он готов был собственным телом и собственным здоровьем оттягивать смерть вынужденного товарища, а сейчас ему наплевать. Лицо Германа всё сильнее напоминало посмертную маску. Рот превратился в черную щель, окруженную потрескавшимся гипсом кожи, глаза ввалились, по сальным, свалявшимся волосам ползали муравьи. Каждый вдох давался ему с трудом. «Вероятно, опять открылась рана в легком, — сообразил Ковальский, — ведь мы же прекратили его лечить».

Инна присела на корточки рядом с Бобром. Здоровенный, чернявый, почти наголо выбритый, он был намертво прикручен к морщинистому стволу дерева жгутами из одеял. «Если бы громила освободился, то в два счета свернул бы ей шею», — подумал Юджин. Но Инна, похоже, совершенно не боялась. Роберт чертыхался, отвернувшись в сторону. Юджин знал, о чем думает Кон. «Всем было бы легче, если бы Гера умер раньше». Но Лис упорно не желал умирать.

— Не тебе, Женечка, решать, что я могу, а что — нет, — слишком спокойно произнесла Инна. — Если бы вы сказали мне вчера, осталось бы больше шансов его спасти…

— Отпустите нас! — подал голос Пеликан. — Оружие можете оставить себе. Я обещаю, мы заберем раненого и уйдем, никого не тронем. У нас вертолет. Хотите — можем вывезти всех.

— Он умрет у вас на руках! — Инна положила Герману ладонь на лоб, смахнула надоедливых насекомых.

Филин вдруг охнул и зашевелился. Ковальский схватился за пистолет, но оказалось, что пленный всего лишь заметил Дуську. Всё это время оцелот умывался в кустах, а теперь вышел на свет и потягивался, с интересом оглядывая новеньких. Филин и Бобер инстинктивно поджали ноги. Филин — с видимым усилием, американская пуля до сих пор давала себя знать.

— Не бойтесь! — сказал Юджин. — Кошка не ручная, но слушается Боба.

— Если даже мы поверим и отпустим вас, ты не довезешь Геру до больницы. Он умрет у вас на руках! — упрямо повторила Инна. — Дело в том, что вы можете просто не найти ни одного врача. Сейчас такое время, ни за что нельзя поручиться. Я могу попытаться его спасти. Именно попытаться, но ты, — Инна ткнула пальцем в Пеликана, — кое-что пообещаешь.

— Я клянусь, что мы уйдем и не тронем вас…

— Нет, дело не в этом. Я хочу, чтобы вы перевезли нас через американскую границу. А если понадобится, то и дальше, до базы Юджина в Калифорнии.