Денис Владимиров: Люгер [СИ]

— Не Шмайсером же тебя называть или АКМом? — в лучших традициях богоизбранного народа ответил крестный, — Хеклер? Тоже не то… Как назвал, так и назвал! Я так вижу! Понял? «Вальтер-Люгер» — звучит неплохо. Скажи спасибо, что в духе Цемента не окрестил! — неожиданно в голосе Третьяка прорезалась злость, — Про цирк же скажу так. Народ здесь зрелищами неизбалован, думал ты и сам до этого дойдешь, поэтому люди запомнят надолго такое представление. И теперь, вот увидишь, стоит только добраться до обжитых мест, как слава о тебе, как о моем крестнике пойдет в массы. Тем более, у меня репутация имеется. Поэтому гниль самого Цемента мимо пройдет, чего не скажешь о его наследии — куче дерьма, которую тебе еще предстоит разгрести. И в любом случае надо сказать — «спасибо, крестный».

— Спасибо, крестный, — усмехнулся я, постарался, чтобы уж не совсем криво, — И часто тебе доводилось подобные ритуалы проводить? Обставил ты все с блеском, как Ленин на броневике…

— Нечасто. Всех своих, конечно, не упомню. Но меньше, чем у того же Цемента. А отозвал я тебя по другому поводу. На Каштана и других больше так не пялься. Чревато. И ты многого не знаешь про него. Еще один нюансик постоянно держи в голове — до хрена вокруг тех, кому он больше, чем кровный брат.

— А как я на него смотрел-то?

— Типа сам не знаешь? Будто в свой расстрельный список заносил вместе с Зондером и водилами. Запомни, кто здесь присутствует далеко не мальчики, и ментаты среди них имеются, а еще Улей и без всяких даров чувства обостряет, поэтому сдержанней надо быть, гораздо сдержанней! И эту истину запомни накрепко. Заруби себе на носу! Ты мой крестник, и я за тебя в ответе. Осознал?

Утвердительно кивнул. Чертовы ментаты, нигде от них нет спасения. Вот уверен, по моему лицу вряд ли можно было что-то прочесть. Так ведь, гады, по эмоциям вычислили. Ну, не люблю я тех, для кого хладнокровное убийство выходит за рамки необходимого дела, как вижу, наслаждение от палаческого ремесла на чьей-то роже, ярость сама собой просыпается — душит, давит. И сразу воспоминания, как я оказался в чертовой клетке, а тем временем борцы с режимом дважды, а иногда трижды в день освобождали соседние помещения. И все носители демократических ценностей, как один — садист на садисте, на поток дело поставили, с радостными криками и воплями творили такое, волосы дыбом поднимались.

Часто даже не выведывали, где ценности припрятал их клиент, а просто из любви к искусству. Потом тут же, буквально в десяти метрах, расстреливали возле дренажной канавы, которая служила еще и местным очистным сооружением, куда стекалось дерьмо и помои со всей округи. И, зачастую, высаживали с гиганьем и гоготом в жертву по полмагазина. Палачей потом поборники местной тирании вздернули высоко. И, на мой взгляд, они очень легко отделались. Вот и возникла у меня тогда фобия, о которой и психотерапевтам нельзя рассказывать.

Тогда же… Было страшно до нервной дрожи, до молитв, обращенных к неизвестно какому Богу, посылов ему и посулов. И отчего-то не столько пугал пыточный стол, заляпанный кровью, с валяющимися рядом кусками человеческой плоти, которые густо облепливали огромные отожравшиеся сонные мухи, лениво перелетающие с места на места в поисках вкуснятины, а приводила в настоящий ужас мысль, что окажешься после смерти в грязной канаве, заполненной испражнениями, помоями и другими уже подгнившими мертвецами. Да, не скрою, пытки страшили, пугали, и очень, но ужасал именно этот факт. Он и отпечатался. Странная человеческая натура, учитывая, что мертвому, в общем-то, безразлично, где и как превращаться в компост.

Крестный же, видимо что-то опять почувствовав в моем настроении, добавил:

— У Каштана девчонку, с которой любовь была настоящая, на глазах муры разобрали, предварительно изнасиловав скопом. Он же ничего не мог поделать, спеленали, и в клетке держали. Его хотели сдать ресам, те за рейдеров с редкими дарами гораздо больше отстегивают, чем просто за органы. А Джулия была неинтересна с этой точки зрения. Так что… Не смотри на него так. Понял?

Что тут скажешь? У каждого своя правда.

— Да, понял, я понял. Но ведь не Гога ее насиловал?

— А разница есть? Запомни, все муры одинаковые! Ты думаешь, на ровном месте ненависть берется? Если на нас посмотреть со стороны, то вроде бы и различий между рейдером и муром особых нет. Но, запомни хорошо, — они имеются! И дело не в том, что попав в Улей, мы стали борцами за справедливость, как некоторые. Знаю эту хипстерню, всю жизнь на Земле занимались херней, а тут вдруг решили избавить мир от зла. Недолго живут, глупо дохнут. Нет, просто у каждого из нас кто-то из близких погиб от рук муров. И погиб страшной смертью. Гоге же, вообще, одолжение сделали, так бы по-хорошему следовало скормить его тем же пустышам. Джокер никакими принципами, пусть и извращенными, вроде банды дядюшки Ау, не заморачивался. Так что, легко ушел, урод.