Александр Руджа: Не чужие [СИ]

Они не обсуждали приказов. Они не отступали и не сдавались, только рвались вперед, горели… и падали.

Первая волна заходила традиционно — издалека, из-под облаков, почти их не покидая. Конечно, на самом деле волна была не первой, но предыдущие ввязались в воздушные стычки с нашими воздушно-космическими силами, на девяносто процентов состоящими из дронов, и судьба их, в общем, была незавидна. Небеса, затянутые печальными осенними облаками, светились отблесками вспышек в стратосфере от горизонта до горизонта.

— Что нам скажут боевые посты? — риторически поинтересовался я, включая экран пользовательского интерфейса. Риторически, потому что была большая вероятность, что девчонки просто не ответят, им сейчас было не до этого. Организм стаканами вырабатывал адреналин, который, смешиваясь с закачанными в кровь наркотиками, вызывал очень специфические ощущения. Если бы не вцепился я сейчас намертво в рычаги управления, ходили бы ходуном. Диафрагма вибрировала, как полиэтиленовая пленка под хорошим дождем. А еще хорошо, что на нас всех были памперсы для взрослых.

— К бою готова! — Алиска, всегда первая и всегда нужная, огонь за маской бесцеремонности, яростное отчаяние и нежность, прикрытая разочарованием и болью — я никогда в тебе не сомневался.

— Второй номер уже в продаже! — Ульянка, бесформенный красный росчерк, оригинальничает, пряча страх под напускной расчетливостью и цинизмом, вечный ребенок… впрочем, совсем не вечный, как выясняется. Как и все мы.

— Все хорошо… — это Ленка, у меня она почему-то выглядела изящной фигуркой, висящей в синей мерцающей пустоте, статуэткой, оплетенной зелеными стеблями водорослей и лилий, окруженной любопытными рыбками и равнодушными прозрачными медузами. И сверху опускался, надвигаясь, сплошной шар ослепительно белого огня.

— Системы и оператор в норме, — с легким холодком докладывает Славя. Наша валькирия, всегдашний голос совести, вечная пай-девочка… с опаленными близкими взрывами волосами и перечеркнутым темными разводами мечом в руках. Она, единственная из всех, знала своих родителей, работали на ремонтном заводе. Прошедшее время, заметили? Давно и навсегда прошедшее.

— Готова, жду указаний, — иконка Мику отображается на экране темно-зеленым драконом, но она уже не молчит, как раньше, она может и хочет говорить. Ничего, мы еще разобьем этот лед, что сковал ее горло и сердце. Мы справимся, несмотря ни на что.

Если останемся в живых, конечно.

— Блок-100, я Блок-1, — выдаю я циркулярный позывной, чтобы не обращаться к каждому по отдельности. — Огонь по готовности, до полного уничтожения противника. Погибать при исполнении запрещаю, повторяю — запрещаю. Я Блок-1.

Моей иконки на мониторе не видно, но я и так знаю, как она выглядит — маленькая человеческая фигурка посреди дороги, слева огненный ад, справа ледяная стужа. Очень глубоко философская картинка, Алиска, правда, ее прокомментировала «Ни то, ни се.» Добрая она у нас.

Я коснулся экрана — связка ультрасовременных, реализованных только с началом войны сенсоров и древних хромированных рычагов с деревянными рукоятками, плевалась и ругалась мутными радужными пятнами, но пока работала исправно. Радары подсветили цели, поделили их на более и менее приоритетные и передали координаты автоматическим системам наведения, распределяя обилие отменно фонящих в ультразвуковом диапазоне силуэтов по зенитным противовоздушным комплексам — более медленные цели доставались самым старым системам — а на самом верху комплекса начала раздвигаться стальная крыша. Электронные мозги подсказывали тупому пилоту, что без трофейного плазменного орудия сегодня не обойтись.

Да, можно сказать, что человеческое внимание было этой бездушной железке совершенно не нужно, и это даже соответствовало истине. В принципе. Потому что человек, вообще-то, нужен совсем для другого — принимать нестандартные решения в отчаянных ситуациях. Отслеживать цели и назначать приоритеты — для этого много ума не надо. Но в дуэли полностью автоматизированного комплекса ПВО и станции с хотя бы тремя операторами-людьми побеждали всегда вторые.

Небо прорезала первая очередь, пристрелочная, я даже не увидел, откуда она взялась — просто ярко-желтая пунктирная полоса возникла откуда-то сбоку и острым ножом вошла в угрюмые облака. От сплошной волны чужих аппаратов отделились несколько легких, почти невесомых троек, резко снизившихся и синхронно ушедших вверх и вниз по руслу Днепра. Оперативные дозоры, облегченные конструкции — оправданно, привычно и трафаретно. Тряпки, похоже, полностью доверяли компьютеризованным системам.