Александр Руджа: Не чужие [СИ]

— Неважно. Я… хочу к ним. Ненадолго, не думайте. Просто увидеться. Обняться — сколько там это займет? Минуту не больше. Согласен даже на сопровождение. Мне просто очень это нужно.

Начштаба вскакивает, круглое лицо идет красными пятнами.

— Они умерли, придурок! Там, в огне твоего распадающегося на куски корабля! Они погибли, сколько раз повторять! От твоих идиотских вопросов и просьб ничего не вернется, ничего не станет так, как раньше. Ты хочешь в морг? Тупо смотреть на черные, крошащиеся, как обгоревшие деревья, трупы? Перебирать горячие воняющие кости? Такое твое желание, дебил?

Перед глазами хлещет вспышка белой, какой-то очищающей ярости.

— Да! — ору я. — Да, я хочу туда! Потому что как бы они ни выглядели, и где бы ни находились, это — самые близкие и дорогие мне люди! И, когда я сбежал с падающего, обреченного катера, они все остались позади меня, в огне! И теперь здесь, со мной, больше нет никого, кто стоил хотя бы мизинца любой из них — никого! А я… я бы отдал все, что осталось в этом полумертвом теле, все, что угодно, чтобы быть сейчас рядом с ними!

В лице у Иваныча что-то дрожит и ломается.

— Много ты понимаешь… Мне тоже больно от того, что они умерли, сынок…

— Упаси боже иметь таких родителей, — говорю я. Зрение понемногу заволакивает ласковая дымка, внутри которой мерцают приятным сиреневым светом медленные электрические разряды. Проводка у них здесь барахлит, что ли? — Чужим такого желать не буду. Врагу не буду такого желать. Да, как Алиса? Я хочу ее видеть. Да и другие девчонки, на катере вроде как пожар был… С ними все хорошо?

Начштаба молчит с полминуты, губы у него подергиваются; а потом как-то суетливо кивает и горбится.

— С ними все в полном порядке, парень. В полном порядке. Посиди пока тут, скоро тебя отвезут к ним. А хочешь — вот можешь пока в симулятор погонять, только заново перенастроили, делать-то все равно уже…

Он осекается.

— Словом, посиди.

Ну вот, совсем же другое дело. Могут же, когда захотят — а всего и стоило немного поскандалить. Правду говорят, очень помогает. Я с удовольствием натягиваю на голову и глаза массивный шлем. Наступает теплая уютная темнота, и осторожного прикосновения иглы к правой руке я почти не ощущаю.

Или не хочу ощущать.

— Вставай, лежебока! — веселый голос доносился откуда-то сверху, но я решил пока не открывать глаза. — Вставай, линейка скоро!

— Скажите там, пусть без меня начинают, — я перевернулся на другой бок и натянул простыню на голову, но это оказалось не лучшей идеей, потому что под простыней было жарко и душно — середина лета, это вам не хухры-мухры!

Снаружи доносился легкий ветерок, шумела листва на деревьях.

— Саша, это никуда не годится, — голос посерьезнел, вожатая решила зайти с другой стороны. — Пионер — всем ребятам пример, ты сам знаешь. Я как раз хотела отдать тебе и еще нескольким ребятам шефство на третьим отрядом, Алиса и Славя уже согласились, но раз ты показываешь свою безответственность…

Огорченно заскрипели половицы.

— Стойте! — богатырским хватом я отбросил подлую простыню, но под ней оказалось предательское неглиже, так что постельную принадлежность пришлось вернуть на законное место. — Славя и Алиса обе согласились? Что-то слабо в такое верится.

Ольга Дмитриевна наморщила лоб.

— Строго говоря, согласилась пока только Славя, Алиса скорчила недовольную рожицу и пообещала подумать. Но теперь-то ты наверняка найдешь способ ее убедить, как мне кажется?

Наша вожатая только кажется ленивой глупышкой. На самом деле она хитра и коварна, как десять тропических змей!

— Тогда отвернитесь. Не хочу вас смущать своим ладным крепким телом.

— Поговори мне тут, — хихикнула Ольга. — Сейчас Виолу позову, ее будешь смущать. Если получится, конечно.

С ворчанием я завернулся в простыню и выбрался из кровати. Вожатая, правда, сделала одолжение и отвернулась — наверное, искушение было бы слишком сильным. Я быстро натянул накрахмаленную белую рубашку и шорты, повязал галстук и вышел.

Солнце уже поднялось из-за верхушек ближайшего леска, но было еще невысоко. Половина седьмого, так думаю. Прохладный с ночи воздух приятно щекотал кожу. Косые золотистые лучи окрашивали траву и кусты сирени вокруг нашего домика в фантастические, волшебные цвета, и все место казалось нереальным, магическим. Сказочным.

Хоть я и не могу назвать себя душой компании и самым общительным человеком в мире, но пионерлагерь мне нравился. Никакой неловкости в общении, никаких неприятных ситуаций. Меня никто не пытался обидеть, поддеть, подколоть, хотя в лагере я, несмотря на почтенный возраст, был впервые и, наверное, не единожды тут накосячил по незнанию. Ольга Дмитриевна была образцовой вожатой, у завхоза Анатолия Иваныча на складе всегда был образцовый порядок, а медсестра Виола, хотя и имела свои странности, но они, странности эти, имели скорее приятный характер.