Андрей Васильев - Файролл. Два огня [litres]

– К нам едет ревизор? – предположил я.

– Тот случай, когда, ткнув пальцем в небо, человек умудряется попасть практически в нужный ответ, – вздохнула Елиза – Ладно, пустой это все разговор. К Максиму Андрасовичу нельзя, я не шучу.

– Да и не надо, – замахал руками я. – Мне бы к Никите…

О, блин. А какое у него отчество? Я его то ли забыл, то ли вообще не знал никогда.

– К Валяеву, короче, – решил не мудрить я. – Он, надеюсь, не занят? Или он тоже у Макса?

– Максима Андрасовича, – отчеканила Елиза, которая, судя по всему, была не в настроении. Елки-палки, мужика бы ей. С вот таким вот ростом, с вот таким вот… Этим самым. Чтобы она помягче стала.

– Ну да, ну да, – согласился я. – Максима Андрасовича. Так он там или у себя?

– У себя, – неохотно ответила секретарь. – Пытается сделать невозможное.

– Хлопнуть одной ладонью? – предположил я. – Или продеть верблюда в игольное ушко?

– Это хоть как-то реально сделать, а вот то, чем занимается он… – Елиза махнула рукой. – Идите уже, Никифоров, пока я добрая.

Это если она сейчас добрая… Какова же Елиза Валбетовна в злом состоянии? Хотя, если вспомнить то, что папа ей на инициацию маску Тонтон-Манхутов подарил, то хорошего в этом точно нет.

– Так кто приезжает? – вкрадчиво спросил я у нее, приблизившись к ее столу. – Ну, мало ли, может и впрямь сбегать, переодеться…

– Никифоров, – Елиза глянула на меня поверх очков. – Те, кто к нам сегодня или завтра пожалуют, с вами разговаривать точно не станут, у них другая миссия. Но это не означает, что по этажам руководства следует шлындать в таком затрапезе. Никифоров, вам должно быть стыдно. Идите прямо, кабинет Валяева там.

Стыдно, блин, у кого видно. Вот до чего вредная тетка! Но – точно ничего не скажет. Ну и хрен с ней, все равно узнаю, что к чему. Наверное.

Забавно – сколько времени я уже в «Радеоне» ошиваюсь, а в кабинете Валяева ни разу так и не был. Все мои встречи с ним проходили или в кабинете Зимина, или в коридоре, или вообще у меня – сначала дома, потом здесь. А вот у него – ни разу.

Я прошел по коридору, как и было сказано – прямо, в результате чего уперся лбом в дверь, довольно похожую на ту, что вела в кабинет Зимина, но другого цвета и другого, если так можно выразиться, фасона. Если у Зимина дверь темно-коричневая, с искусно сделанными узорными вставками, то здесь я узрел идеально отшлифованное дерево кроваво-красного цвета, без каких-либо изысков, ну, если только не считать дверной ручки, которую венчала очень красиво сделанная голова какого-то животного, причем совершенно непонятно какого.

За дверью что-то шуршало, падало и звенело, время от времени до меня доносилась приглушенная ругань.

«Может он там не один, с гражданкой какой?» – предположил я и напряг слух. А что, с этого греховодника станется, он такой.

Но – нет, глухо матерился только Валяев, никаких других голосов слышно не было. Боги мои, что ж он там такое делает?

В кабинете что-то грохнуло, и вслед за этим взвыл Валяев.

Я дернул ручку, плюнув на правила приличия, рванул дверь на себя, шагнул в кабинет и застыл на месте. От удивления.

Зрелище было еще то. Огромный кабинет, куда больше, чем у Зимина, был буквально завален всяким мусором. На полу лежали груды хлама, среди которого были обертки от шоколада, мумифицированные корки апельсина, пустые сигаретные пачки, несколько женских кружевных трусиков и другая всякая всячина.

Мебель, которая состояла из огромного письменного стола, нескольких кресел, широченного кожаного дивана и столика на резной ножке, была хаотично отодвинута по углам, дверцы шкафов были распахнуты, и среди всего этого на одной ноге прыгал хозяин кабинета.

– Никит? – опасливо посмотрел я на Валяева, не зная точно, чего можно ожидать от человека, который навел в своем кабинете такой хаос, а теперь прыгает посреди этого на одной ножке. Алкоголь иногда творит причудливые вещи в мозгу людей, которые в нем не знают меры.

– Чего таращишься? – сварливо ответил тот. – Вот эта сволочь мне на ногу упала! Больно, блин!

Он опустил ногу и ткнул пальцем в медный бюстик, валяющийся на полу.

– Никогда его не любил, – мстительно заявил Валяев, цапнул бюст с пола и забросил в картонную коробку, стоящую неподалеку, которая тоже была уже наполовину заполнена каким-то мусором. – Там ему самое и место. Нечего мне на конечности падать!

Я подошел к коробке и вгляделся в медное лицо того, кого недолюбливал Валяев.

– А кто это? – спросил я у него.