Алексей Доронин: Метро 2033: Логово

Облезлый мутант все это время трясся в конвульсиях, лежа на земле, вернее, на бетонной дорожке. Малютин подошел к нему и добил выстрелом в ухо, почти в упор.

Сейчас сознание ученого пыталось увидеть в них – чудовищных, уродливых – черты детей, когда-то ставших жертвами безумного мира. В тех, кто уже двадцать лет топтали землю как ненасытные хищные твари, он напоследок увидел людей.

Чувствовал Николай себя уже не охотником на оборотней, а мясником. Но выбора у него не было. В голове звенело. У него явно было сломано несколько ребер, и в нескольких местах поранена рука – рукав костюма был мокрым от крови.

Теперь он мог вытащить затычки из ушей. Тут же его накрыло звуками – стонами людей, шумом ветра. А еще – далеким ревом.

Он увидел, как одинокая фигура – огромная, гротескная – шатаясь, идет к ним.

Это был Большеголовый, скулящий, как пес. Подойдя к трупам последних убитых сородичей, он тяжело опустился на землю.

С большим трудом Малютину удалось убедить людей не бояться его. А чуть позже, когда все успокоились, он с трудом убедил их не убивать мутанта.

– Он хороший. Он спас нас всех и не один раз.

Марину он нашел в камерах лаборатории. Маша была там же. Обе уже успели проститься с жизнью.

А вот Воробьев погиб. Он был жив к тому моменту, когда распахнулись двери камер-клеток, но спасти его не удалось. Сержант оказался прав в своих мрачных предчувствиях. Твари – а точнее, Вождь – вкололи ему полный шприц культуры мутагена. Но никакого преобразования, конечно, не получилось. Мужчина просто сгорел, словно от лучевой болезни, покрывшись множеством волдырей.

«Псы» вскоре ушли обратно – в чащобу. На месте битвы осталось пять дочиста обглоданных скелетов четвероногих и десять или двенадцать – двуногих.

Оставалось закончить одно дело. И Малютин не мог перепоручить его никому другому. Странно, но после всей этой эквилибристики, достойной Брюса Ли, и стрельбы, сделавшей бы честь героям Брюса Уиллиса, Николай совсем не чувствовал себя уставшим.

Да и раны быстро перестали кровоточить.

Грузовики военных стояли нетронутые – там же, где были оставлены. Жители Мирного, измученные сначала долгим пешим переходом, когда их гнали перед собой, подбадривая воплями двужильные твари, а после – пленом, сами не смогли бы пройти и километр. Люди набились в «Уралы», как селедки в бочки. С трудом нашли тех, что смогли сесть за руль, и тех, кто помнил дорогу.

– Когда доберетесь до Мирного, – инструктировал их Малютин, – заприте все двери, возьмите все оружие и держите круговую оборону. Перенесите все вещи в Клуб. И пусть всегда бодрствуют хотя бы десять человек.

– А ты? – спросили староста и Марина в один голос.

– Должен закончить одно дело. Надо тут прибраться. Не бойтесь, я вернусь.

Ученый внимательно посмотрел на женщину. В ее глазах читалась благодарность за спасение, но была там и отстраненность. Будто та искра, которая вспыхнула между ними в поселке, погасла без следа. Может, дело было в том, что ей рассказали, как он почти в одиночку истребил всех тварей. И ее это напугало, а не восхитило. Особенно после того, как она его увидела.

«Совсем не так это выглядит в книжках про рыцарей в сверкающих доспехах. Какого черта она смотрит на меня так, будто я… Что? Или кто?»

И все равно он решил, что подойдет к ней, когда вернется в поселок. И попытается навести мосты снова. Она по-прежнему ему нравилась, хотя после всего пережитого Николай не знал, сможет ли хоть когда-то уснуть и проспать всю ночь без кошмаров.

Любой готов разделить с кем-то радость. А вот разделить чужое горе и муки – желающих обычно мало…

После того как грузовики скрылись за пеленой надвигающегося тумана, Малютин подошел к Большеголовому, который сидел у стены и грыз руку.

Люди тоже так делают – когда хотят превратить душевную боль в физическую.

И когда мутант посмотрел на Малютина, тот внезапно увидел все. Без всякой телепатии.

Николай представил себе, как их создали. Какие муки они вытерпели в роли подопытных кроликов. И как они жили после войны. Представил, как среди них, практически диких животных, появилось одно разумное животное… точнее два, но с разными принципами. Как стая голодала и почти истощила кормовую базу. Как они нападали на деревни и тех, кто имел несчастье проходить мимо. Как в голодные годы они практиковали каннибализм.

Наверное, если бы у них было больше времени, они могли бы построить новый мир. Не хуже и не лучше людского, но другой. Но этого не случится. Мутаген превратил их в «йети», но не сделал отдельным биологическим видом. В отличие от летающих ящеров или «псов», которые могли иметь потомство.