Михаил Михеев - На задворках Солнечной системы

До окончания разгона оставалась еще пара часов, когда преследователь открыл огонь. Промах был… впечатляющим. Радар смог отследить траекторию выпущенной из рельсового орудия болванки. Больше всего это походило на предупредительный выстрел, когда канонир старается не зацепить жертву, но при этом всячески демонстрирует серьезность намерений.

Ну что же, продемонстрировал. Хотя бы то, что вооружение у него никуда не делось. И почти сразу же замигал сигнал вызова. Поразительно, с какой скоростью могут двигаться люди, если их как следует припечет. Минуты не прошло, как в рубке уже были все, находившиеся на борту «Седова», исключая разве что его бывшего капитана, сейчас успешно осваивающего импровизированный карцер.

Изображение и фразы проходили почти с двухсекундным запозданием, но это казалось мелким неудобством, не более того. И лицо человека, возникшее на экране, было всем знакомо. Еще бы его не знать – когда-то оно не сходило с первых полос центральных газет всего мира, причем, судя по тому, что не только свои пели ему осанну, но и вражеские проклинали, человек был достойный. Потом как-то вдруг исчез, чтобы всплыть здесь и сейчас, в дальнем космосе, за насквозь предвзятым занятием. Очень интересно.

Этот человек получил известность во время большой прибалтийской разборки, когда «сфопотолюпиффые и кортые» потомки прусских холопов с какого-то изумления решили, что им по силам дернуть медведя за хвост. Откровенно говоря, уверенность эта зиждилась не на пустом месте, а подкреплялась почти тысячей танков, пятью сотнями самолетов и дюжиной вполне современных боевых кораблей, которые Альянс, тогда еще называвшийся чуть иначе, переправил из-за океана в качестве безвозмездной помощи. И поперли заторможенные прибалты, активно поддерживаемые вечно лезущими не в свое дело поляками, воевать за чужие интересы. За эти самые интересы они, к слову говоря, и пострадали, но вначале все же ухитрились, то ли за счет внезапности, то ли благодаря импортной технике, добиться неожиданно впечатляющих успехов.

Вот тогда и взошла звезда майора Филатова. Ничем, казалось бы, не примечательный офицер, как это порой бывает, в критической ситуации проявил завидные, недоступные многим, осененным куда большими звездами на погонах, талант и храбрость. А также умение плевать, когда нужно, на оторванные от реальности приказы. Качество для офицера не самое правильное, но в иных ситуациях необходимое. Ну и удачу, куда же без нее, потому что многие, вроде бы не менее заслуженные, так и остались в безвестности. А он – взлетел яркой ракетой, осветив небосклон и став на какое-то время символом русской храбрости.

Приняв под командование изрядно потрепанный полк с тремя десятками танков (надо признать, новейших, лучших, чем у противника), он, воспользовавшись отсутствием сплошной линии фронта, на свой страх и риск провел наступательную операцию. В тот момент противник всеми силами пытался развить первоначальный успех, бросив на карту все резервы. В тылу войск практически не оставалось, а те полицейские части, которые у противника все же нашлись, танки просто намотали на гусеницы.

И пошли гулять по вражеским тылам разъяренные и воодушевленные успехом русские. Наворотили много, практически перерубив снабжение, с лязгом прокатившись по улицам городов и растоптав несколько аэродромов. Апофеозом всего этого безобразия стал расстрел из танковых орудий трех эсминцев и тральщика в Клайпеде, где никто не ожидал даже самой возможности атаки с суши. И все это с минимальными потерями, причем в момент, когда страна остро нуждалась в героях. Так что ждали Филатова слава и награды, хотя могли и погоны сорвать за самоуправство.

После этого новоиспеченный герой участвовал еще в нескольких серьезных и громких операциях. Насколько успешно, стороннему человеку оценить трудно, однако сам факт того, что он остался жив и при этом не был забыт, о чем-то говорил. И, разумеется, чины и ордена получал с завидной регулярностью. Когда закончилась последняя из череды локальных и не очень войн, Филатов был уже генерал-лейтенантом.

Ну, а через несколько лет, когда все устаканилось, и соседи даже помыслить о войне с русскими без острого приступа ужаса не могли, Филатов какими-то неведомыми простым смертным путями оказался в дальней космической разведке. Именно он первым смог осуществить высадку человека на поверхность Венеры, что добавило к его славе еще пару ярких оттенков.