Артур Прядильщик: Змеелов

Очень своевременное замечание, между прочим. Я подхватил шампуры с уже нанизанными кусочками мяса и аккуратно разместил над углями. Шипение, белый пар, красное закатное небо.

Альер сделала еще один богатырский глоток, и вторая бутылка беззвучно испарилась в сером облачке:

– Вот, кстати, что ты знаешь о своей жене, Кейдан? Не, я не про Розу. Розочка у нас ангелочек. Третий ребенок – избалованный, холимый и лелеемый… Ничегошеньки не знаешь… А у твоей первой жены, между прочим, профессиональная деформация – пять лет подряд фактически участвовать в акциях сил специальных операций с широчайшей географией в режиме онлайн и остаться нормальной бабой – это фантастика, сынок! Диверсии, похищения, ликвидации, полевые допросы… Не лично, разумеется, но – постоянная картинка с нашлемных камер исполнителей и беспилотников… Короче, насмотрелась. Прониклась правдой жизни, так сказать. И сопли жевать некогда – надо было выдавать мнове… мгновенный анализ деформа… ситуации. Неудивительно, что «Ленусик» вообразила себя Джеймсом-мать-ее-Бондом и решила, что сможет переиграть оперативников на их поле… А тот козел просчитал меня… ее мгновенно – убил тебя, чтобы до русской дуры-бабы дошло, что шутки кончились – а дочь-то в гостинице была безо всякой защиты – через нее, а не через тебя, эту сумасшедшую ломать собирались… Заигралась я… она…

Ее речь становилась быстрой, отрывистой. Взгляд остановился, кулаки сжались. Ее Янтарь рвался на волю… с явно деструктивными планами на окружающий ландшафт.

– А тебя она любила, Толик! Странной, конечно, любовью… С такой хорошенькой долей собчист… собс… собственничества… И не гуляла от тебя налево, прикинь! А к ней же самые кобелястые кобели управления подкатывали – как же, такая краля! Ну, да что с нее, дуры, взять… Так что – мои соболезнования, ваше высочество. С такой женой – никакие враги не нужны! Если не понял, это я про твоего Ленусика. За Розочку-то ты удачно зацепился, аль… альфончик… айфоничик… альфонсик… Точно – айфонсик… да, тьфу, мля!

Она помолчала, ожидая моей реакции. Ноль реакции. Сейчас мне было гораздо легче, чем тогда, когда генерал мне эту самую «правду жизни» рассказывал. При этом я даже никакой химии не принимал. Да и откуда ей знать о профдеформации Розы, например? А уж про профдемормацию Кейдана ан-Солано – и подавно. Там те еще тараканы… Тараканы, м-да…

Она продолжала:

– Потом было легкое избиение… там у него по плану профилактическое изнасилование должно было еще быть, насколько я поняла… он же типа профессионал был… как часть психологического давления, безо всякого удовольствия… если с удовольствием, то эффект не тот… мне наши объясняли… и сама пару раз смотрела – бабы сломавшему их насильнику все-все-все выкладывают… как на духу… Но не сложилось. Бутылка у меня в сумочке уже лежала, а я ее предварительно к машинному отделению отнесла… перед тем, как мы с тобой… и где лодка спасательная с радиобуем – присмотрела… хрен бы кто нас тронул после подачи СОС через Коспас… а я типа в туалет… бензин и масло, как великий Че завещал… и ба-бах! Яхты на бензиновых двигателях – это благостно. Достаточно запулить в нужное место… и шланги выдернуть, чтобы пары бензина образовались… и клапаны побить… мне наши объясняли… и на рожу его испуганную посмотреть… как он за спущенные штаны держался – умора! Только-только штанишки спустил, а избитая им дура вдруг бутылочку уже поджигает… зажигалочка у меня, знаешь, где лежала? Хе-хе-хе… да-да, именно там… А пистолетик-то он отложил, чтоб не мешал… Ха-ха! Самое трудное было – сделать так, чтобы его удары постоянно кидали меня к люку в машинное отделение… Ха-ха-ха! А у него только-только встал, ха-ха-ха!!! – Она уже хрипела, выдавливая слова. – Вся их агентура на Гавайях потом акул кормила… я всех нашла… всех!! Ха-ха-ха!

Бушующий Янтарь, сдерживаемый моим… с некоторым напряжением. Срывающийся голос, льющиеся из глаз слезы и прочие прелести женской истерики. Ни хрена не контролируемой – до Розочки, которая у нас ангелочек, – и девятнадцатилетней Альер и тридцатилетней Лене очень далеко. Учиться и учиться. Лет эдак двести.

Гасить женские истерики – в этом я скоро буду профи. Простите, уважаемые родители. И земные, и соланские.

Бац!

Альер схватилась за краснеющую щеку и посмотрела на меня с обидой и недоумением.

– Какого?!

– Дура ты, Алька! – Я сгреб ее в охапку и стал ждать, когда прекратятся довольно чувствительные тычки кулаками по моим ребрам и коленями – по бедрам.