Николай Степанов - Азоринд

– А потом? – спросил Люмьгер.

– Когда бы казна опустела, начались разговоры о патриотизме и скупердяев начали бы обвинять в пособничестве врагу. Нет, план был очень простой: нагреть руки на продаже первой партии кораблей и двигателей, а потом сразу выставить акции компании на продажу. Исходя из этого, на свой страх и риск она приказала заложить сразу пятнадцать бортов – полный состав эскадры и с полсотни силовых блоков.

– Это для них ты мне заказывал достать усовершенствованную схему? – решил уточнить присоединившийся к беседе Руэлс.

– Да. Все корабли были укомплектованы именно такими ускорителями, так что сейчас они являются одними из самых быстрых судов конфедерации.

– И что, адмирал их купил? – засомневался полковник.

– В том-то и беда, что нет! Флот в настоящее время полностью укомплектован. Его перевооружение планируется не раньше чем через три года, что для нас равносильно полному разорению.

– И ты решил выяснить, кто тормозит начало военных действий?

– Я лишь выполнял приказы,– поспешил откреститься от руководящей роли Царг.– После того как Лорена снова встретилась со старым знакомым, выяснилось, что ее планам мешает Крэндек. Мне поставили задачу срочно собрать на него компромат.

– И ты вывел генерала на меня? – пробурчал Руэлс.

– Тогда это казалось мне лучшим способом выяснить, что он задумал. Ведь Крэндек искал человека, способного выполнить непростое поручение на территории торгового союза.

– А кто тебе все это рассказал? – Люмьгер сначала вытащил из кармана пистолет, затем ключ от наручников. Оружие он положил обратно.

– Мне? Лорена,– заволновался толстяк.– У нее были какие-то связи с приближенными господина генерала.

– И ты направил по моему следу Андру? – Диверсант одарил собеседника недоброй улыбкой.

– Конечно,– кивнул тот.– Переживая за жизнь сестры, она меня еще ни разу не подводила. Однако я переоценил ее возможности и недооценил твои. Опять же, сам Крэндек тоже оказался ловким парнем, тьма его забери. В системе Парикс он дважды ускользнул из расставленной ловушки.

– На самом деле – трижды,– кивнул Люмьгер.

– Какая разница! – Царг так увлекся беседой, что забыл о положении, в котором оказался.– После неудач я решил стравить генерала с Лерсуном. Наверняка у меня бы это получилось, но тут вмешалась Лорена. У нее, видите ли, взыграло чувство извращенной «любви» к сестричке. Последовал строгий приказ оставить Андру в руках харзомцев. Да и мой человек на Дарбине вскоре пропал. А тут еще внутренние финансовые расследования в корпорации…

– Ты обворовывал хозяйку? – усмехнулся технокрад.

– Она сказала?

– Упоминала твою верфь.

– Ах она … – толстяк грязно выругался,– пронюхала-таки! Значит, я вовремя подсуетился. А ведь если бы не ты, Рул, она могла нанести удар первой.

– Хрустни моя черепушка! Так ты воспользовался моим визитом?!

– Естественно. Когда я начал готовить сюрприз своей госпоже, она словно почувствовала неладное и усилила меры безопасности. Я вторую неделю держал бойцов наготове, ожидая удобного случая. А тут заявляешься ты и отключаешь систему охраны. Лучшего момента для устранения хозяйки не придумаешь.

«Конечно-конечно,– подумал Транк.– А в комнате, где находилась „пленница“, наверняка велась запись разговора. Хитрый ты мужик, Царг. Если бы затея удалась, ты представил бы все так, будто одна сестра убила другую, подослав наемного убийцу – меня. Причем этот вариант до сих пор актуален».

– Учитывая обстоятельства, пожалуй, одного миллиона за твою шкуру слишком мало,– подсчитал технокрад.– Три – каждому.

– Будьте милостивы, господа! Максимум, что я сейчас могу,– это накинуть пятьдесят процентов. Я же бизнесмен. Свободных финансовых средств практически не имею. Но, когда начнется война…

– Войны, скорее всего, не будет, любезный.

– Может, поспорим?! – бросил вызов бизнесмен.– Ставлю пять к одному, что через пару дней начнутся довольно активные боевые действия. Механизм запущен, и его не остановить никому. Так что большие денежки, считай, у нас в кармане. В этом не может быть никаких сомнений. Вот тогда приходите ко мне на работу. Царг таких парней ценить умеет. В золоте будете купаться.

Толстяк окончательно уверился в том, что договорился с собеседниками об условиях своего освобождения, и пребывал в состоянии эйфории. Ему словно хмель ударил в голову, развязав язык.

«А ведь он твердо верит в сказанное,– размышлял Руэлс.– Неужели задумал еще какую-нибудь пакость? Или уже осуществил? Очень на то похоже. Интересно, если спросить напрямую – ответит? Сомневаюсь».