Роберт Асприн: Тамбу

— Пат, — предположил Эриксон. — И все же было время, когда Оборонительный Альянс значительно уступал по мощи вашему флоту. Меня удивляет то, что вы оказались бессильны остановить его рост.

— Из того факта, что мы воздерживались от открытого противостояния с Альянсом, когда он только формировался, вовсе не следует, что мы были бессильны сделать это. Можно сказать, что в том состояла моя ошибка. Вначале я существенно недооценивал его потенциальные возможности и даже приказал кораблям моего флота избегать с ним контактов. Если вы помните, в тот период времени наши позиции уже были достаточно прочными и мы не рассматривали Альянс как серьезную угрозу для себя.

— Да, я помню, — кивнул репортер. Это было неправдой. Он не мог этого помнить, однако при подготовке к интервью он покопался в архивах службы новостей. — В сущности, я как раз надеялся получить от вас некоторую информацию о том раннем периоде, который предшествовал образованию Оборонительного Альянса.

— На это ушло бы слишком много времени, мистер Эриксон. Похоже, что вы сами не вполне отдаете себе отчет в том, о чем просите. Большинство людей никогда не слышали обо мне, пока мы не начали первыми предлагать свои услуги планетам.

В действительности флот функционировал как единое целое задолго до этого. Что касается меня, то начало моей деятельности относится к периоду гораздо более раннему, чем тот момент, когда о нас впервые стало известно широким кругам.

— Но ведь именно за этим я, собственно, и явился сюда. Я хотел бы иметь возможность проследить всю вашу карьеру с ранних дней до настоящего времени с тем, чтобы показать в своей статье, как развивался с годами ваш характер.

— Хорошо, — вздохнул Тамбу. — Мы успеем охватить ровно столько, сколько позволит нам время. Вероятно, это займет нас надолго, однако я готов рассказать вам все, если вы настроены меня слушать.

— Тогда как бы вы определили начало своей карьеры?

Последовала минутная пауза.

— У меня есть сильное искушение сказать, что я начал свой путь еще подростком…

— … рожденным в бедной, но порядочной семье? — закончил Эриксон старую шутку, против воли улыбнувшись.

— На самом деле нет. Мои родители были людьми весьма состоятельными. Самые разные люди выдвигали предположения, будто у меня было тяжелое детство, отравленное безжалостной борьбой за существование на задворках какой-нибудь отдаленной планеты. Правда же состоит в том, что мой отец был… человеком преуспевающим, преуспевающим во всем, за что бы он ни брался. Более того, я могу утверждать, что в раннем детстве на мою долю выпало больше любви и нежности, чем обычно достается ребенку в семье.

— Тогда… что же произошло? Я имею в виду, почему вы… выбрали для себя именно такой путь?

— Почему я стал отступником? — спросил Тамбу, словно отзываясь на не высказанные вслух мысли Эриксона. — Прежде всего позвольте мне прояснить ситуацию, сложившуюся в моем доме. Хотя, как я уже сказал, я не испытывал недостатка в родительской привязанности, на меня вместе с тем возлагались определенные надежды. Я должен был превзойти достижения собственного отца — задача, могу вас заверить, не из легких. Казалось, к чему бы я ни прикладывал руку, мой отец меня опережал и справлялся с делами лучше меня.

— Значит, давление со стороны отца в конце концов заставило вас покинуть свой дом? — вставил Эриксон, когда Тамбу замолчал.

— Не в прямой форме… и не преднамеренно, — уточнил Тамбу. — По большей части это было следствием самовнушения и моих собственных комплексов. Когда меня выгнали за неуспеваемость из колледжа — да к тому же на последнем курсе, — я решил самовольно удрать в космос, вместо того чтобы вернуться домой. Я пошел на это отчасти потому, что мне было стыдно взглянуть в глаза своим родителям, отчасти из-за того, что я хотел сделать себе имя сам, а не как сын знаменитости.

— Должен признать, что в этом вы преуспели, — улыбнулся репортер, сочувственно покачав головой. — Итак, вы покинули родную планету и скрылись в космосе. И что потом?

— Несколько лет я работал на грузовых звездолетах. У меня был друг… очень близкий друг. Он был несколькими годами старше меня и при всей своей силе уязвим, как котенок. Мы вместе служили на разных кораблях, и, возможно, так продолжалось бы и до сих пор, если бы не мятеж…

— Мятеж? — внимание Эриксона сосредоточилось на возможном материале для статьи.

— Не в том смысле, в каком вы себе это представляете. Не было никакого тайного заговора, никакого организованного сопротивления. Все произошло само собой. К сожалению, я не могу посвятить вас в подробности без серьезного ущерба для безопасности — как моей собственной, так и моего флота.