Анатолий Бурак - Команда

Лавры Дункана Мак-Лауда всё время не давали мне покоя. Нет, конечно, я прекрасно понимал, что бессмертие — штука, недостижимая в принципе. Ибо сила человечества в преемственности поколений. Да и умение махать мечём оставляло равнодушным. Подумаешь, тоже мне. Элементарные навыки, да плюс долгие-долгие тренировки. В общем, ни на минуту не сомневался, что, буде соответствующие обстоятельства — и тоже смогу точно так же.

Но вот эта небольшая особенность… Та, что позволяла киношным долгожителям чувствовать приближение потенциального врага. Или давнего друга. Умение, являющееся чем-то сродни эмпатии бесило неимоверно и порой заставляло в отчаянии кусать локти.

Волшебное свойство, проявляющееся на уровне эмоций, лучше всего развито у кормящих матерей и влюбленных женщин. Очень часто оно распространено у домашних животных — собак, кошек, а так же (вот бы никогда не подумал) коров и ручных — если, конечно, этот эпитет применим в данном конкретном случае — индийских слонов.

Но ни кормящей матерью, ни какой либо скотиной, вопреки утверждениям некоторых озлоблённых подруг, я не был.

А ведь подобная малость в моей профессии очень бы не помешала. Нет, как и у всякого, кто выбрал именно это ремесло, у меня отменный слух и зрение. Да и чутьё кое-какое имеется. Но всё же, всё же… Как было бы здорово, обзавестись эдаким «ментальным колокольчиком», загодя предупреждающим, что кто-то задумал бяку против хорошего мальчика, названного родителями Александром.

В тот день работал, как обычно. Особых трудностей не предвиделось, равно как и сверхприбылей. Но на безрыбье, как говориться, и рак рыба. К тому же, клиент находился в отъезде и в ближайшую неделю возвращаться не собирался. Так что, было время тщательно и неторопливо заняться делом. Чтобы, аккуратно расставив всё по своим местам, уничтожить следы «варварства» и спокойно ретироваться. На вырученные деньги предполагал устроить небольшой отпуск. Съездить к морю, отдохнуть. Давно собирался побывать где нибудь «за бугром». Не по делу, ибо бизнесом занимаюсь исключительно на Родине, а просто так. Для полного достижения душевного комфорта.

Подходил к концу первый час кропотливого труда и, умаявшись, вышел на кухню, чтобы заварить кофе. Вообще-то не являюсь сторонником этого радикального напитка. Но в особых случаях не пренебрегаю живительной силой естественного стимулятора. Глядя, как закипает в турке коричневатая жидкость, закурил и машинально открыл форточку.

Наверное, не стоило этого делать. Но, все мы крепки задним умом…

Уловив еле различимый скрип ключа, бросился к «запасному выходу», одновременно послужившему входом. И, почти добежав до вентиляционной шахты, почувствовал удар милицейской дубинкой по темечку. Уже погружаясь в беспамятство, услышал щелчок наручников, замыкающихся на запястье, и сознание накрыла тьма.

Лежать было неудобно. И, хотя руки освободили, цементный пол обезьянника — не та постель, на которой предпочитаю проводить время. Ужасно ныл затылок. Воняло мочой, и в мозгу раздавалась какая-то какофония. Я сел обхватив голову руками, пытаясь избавиться от назойливого жужжания.

[«Иш, болезный»] — померещилось сквозь странный шум — [«эк тебя приложили»].

Повернувшись, увидел, что в углу притулился мужик, явно бомжеватого вида и с плохо скрытым интересом рассматривает мою, без сомнения заслуживающую участия, персону. Хотя, надо сказать, что в данной конкретной ситуации вполне мог бы обойтись без столь пристального взгляда соседа по импровизированному зоопарку. Равно, как и без внимания, проявленного правоохранительными органами.

Не вставая, осторожно вытянул шею, и посмотрел сквозь стекло, за которым находился дежурный. Тот что-то писал и в ближайшее время явно не собирался заниматься арестованными. Что ж, тем лучше. По крайней мере, есть время обдумать создавшуюся по моей милости глупейшую ситуацию.

В том, что виноват только я, не возникло абсолютно никаких сомнений. Во-первых — никто меня, ненаглядного, туда не звал. Сам припёрся и, даже приложил к этому некоторые усилия. И, надо сказать, немаленькие. Дальше всё вроде бы шло как по маслу. Спокойно трудился, будучи в курсе, что впереди бездна времени. До злополучного момента, когда решил закурить.