– Этого мы никогда не узнаем, – заметила Мима.
– Должно быть, суперлазер дал осечку, – предположил Вил. – Единственное разумное объяснение. Повстанцы не могли этого сделать. "Крестокрылы" – как жуки, которые пытаются завалить ронто.
– Не будь чересчур уверен, – заявила Тила и рассказала об отверстии, не защищённом силовым полем.
Вил скептически взглянул на неё.
– Я в это не верю. Даже имея наводящий компьютер, шансы направить торпеду в ту шахту – один к миллиону.
Тила улыбнулась.
– Помнишь, что ты однажды сказал мне? Иногда играть стоит только в том случае, когда ставки не равны.
Все опять замолчали.
– И что теперь? – спросил Ули. Он очень устал, и знал, что остальные – тоже. Они все пережили сильнейшее потрясение. В ходе одних суток быть свидетелем взрыва двух планет – ну, или одной планеты и одной боевой станции размером с луну – тут кто угодно с ума сойдёт.
– У нас есть карты, – сказал Вил, – и дальность полёта приличная. Можно направиться в одну из близлежащих систем на выбор. Но на луне прямо под нами база повстанцев, и думаю, сейчас они празднуют победу. У них должно найтись местечко для тех, кто хочет делать революцию вместе с ними.
– Ты на это пойдёшь? – спросила Мима. – Примкнёшь к восстанию?
Вил пожал плечами.
– Я лётчик-истребитель. Это моя работа, и я делаю её хорошо. Более того, я лётчик, жестоко разочаровавшийся в идее, за которую когда-то сражался. Вдобавок я могу с завязанными глазами разобрать СИД и собрать его обратно. И знаю несколько секретов, которые заинтересуют наших новых друзей.
– Это не говоря о том, – вставила Мима, – что ты единственный, кто сумел выжить в космическом бою с Вейдером.
Вил улыбнулся и взглянул на Тилу.
– Конечно, это зависит и от твоих планов.
– Разве? Как это может от них зависеть?
У Вила стал такой вид, будто он только что выпил залпом чашку слишком горячего кафа.
– Ну… – выдавил он. – Если ты согласна, я думал, мы сможем пожениться.
– Интересный способ делать предложение, летун, – протянула она. – Я над ним подумаю. – Произнося эти слова, она улыбалась. Но потом её лицо стало серьёзным. – Конструкторы и строители Альянсу тоже понадобятся, – сказала она. – Я перестану быть заключённой и обрету свободу. Но в Империи ещё много политических заключённых, и я хотела бы им помочь.
– Неплохая идея, – поддержала её Мима. – Наверно, я к вам присоединюсь. Вам ведь надо будет что-то есть, а повстанцы, думаю, не прочь время от времени пропустить стаканчик.
– На твоём месте я не стал бы беспокоиться по поводу работы, – сказал ей Ратуа.
– Не обижайся, Зеленоглазка. Ты мне очень нравишься, но я не собираюсь становиться подружкой контрабандиста. С меня хватит приключений.
– Вообще-то я думаю покончить с контрабандой и заняться легальным бизнесом, – заявил он.
– Ну-ну.
Ратуа ухмыльнулся.
– Возможно, самое время сообщить тебе, что моя семья, ммм, довольно обеспеченна. Думаю, они будут рады с тобой познакомиться. Они давно надеются, что я подыщу себе достойную пару, остепенюсь и займусь семейным бизнесом.
– Каким это бизнесом?
– Недвижимостью. У нас есть кое-какая собственность в нескольких местах. Например, башня "Неталума" в Центре Империи.
– На Корусканте, – поправил Ули. Он сообразил, что устал настолько, что заявление Ратуа о собственном богатстве его даже не удивило.
– Короче, у меня есть своя доля, и тебе не придётся работать, если сама не захочешь.
– У тебя есть доля? И какая?
– Ну… – он заколебался.
– Говори, или сверну тебе шею.
– Полмиллиарда кредитов, плюс-минус пара миллионов.
Она уставилась на него.
– Что? Ты богат? Зачем тогда стал контрабандистом?
Ратуа пожал плечами.
– Считал, что управлять имуществом скучно. Я был молод, во мне играл бунтарский дух, и я хотел заняться чем-то более интересным. Но думаю, что приключений с меня уже вполне достаточно.
– Я тебя убью, – сказала Мима. – Нет, сначала познакомлюсь с твоей роднёй. Возможно, они захотят в этом поучаствовать.
Тила взглянула на Ули.
– А что собираетесь делать вы, док?
Действительно, а что он собирается делать? Ули открыл рот с твёрдым намерением сообщить им, что он желает отправиться в какую-нибудь самую дальнюю из звёздных систем, найти мирок, через который не пролегают гиперпространственные маршруты, и заняться частной практикой. Какое-нибудь место, о котором не знают ни Империя, ни Альянс. В конце концов, он почти всю взрослую жизнь провёл на армейской каторге. Свобода – возможность выбора, где и на кого он будет работать, и будет ли работать вообще – это серьёзный соблазн.
Читать дальше