Дрю Карпишин - Дарт Бейн - Путь Разрушения

- Ты каким-то образом исказил его рассудок, - продолжил он, стараясь добиться реакции. - Ты принудил его встать на тот путь, на который сам хотел его поставить. Губительный путь.

Немедленного ответа не последовало. Устав разглядывать спину Кордиса, тви’лек шагнул вперед, и, протянув руку, схватил высокого человека за плечо, развернув к себе лицом.

- Зачем, Кордис?

За тот краткий миг, что надзиратель Академии поворачивал голову, Каз’им уловил проблеск неуверенности и смятения в изможденных, вытянутых чертах лица. Потом эти черты трансформировались в маску ярости, темные глаза во впалых глазницах загорелись. Кордис отбросил руку Каз’има.

- Бэйн сам навлек это на себя! Он был своеволен! Одержим прошлым! Он бесполезен для нас до тех пор, пока не примет учений этой Академии!

Каз’им был ошеломлен: нет, не внезапным приступом гнева, а неожиданной вспышкой нерешительности, которая тому предшествовала. Ему вдруг стало интересно: возможно ли, что встреча не прошла в точности так, как и было запланировано? Быть может, Кордис попытался манипулировать Бэйном и потерпел неудачу. И это было не впервые, когда они недооценили своего необычного воспитанника.

Теперь Каз’им ощущал больше любопытство, чем злость.

- Скажи мне, что произошло, Кордис. Где сейчас Бэйн?

Кордис вздохнул, словно был в печали.

- Ушел в пустоши. Он держит путь в Долину Темных Повелителей.

- Что? Зачем ему делать это?

- Я сказал тебе: он одержим прошлым. Он верит, что там есть тайны, которые ему откроются. Тайны темной стороны.

- Ты предупредил его об опасностях? О полчищах жуков пелко? О тук’атах?

- Он не дал мне шанса. Да и не стал бы слушать.

По крайней мере, этому Каз’им поверил. Хоть и сомневался, стоит ли доверять остальной истории Кордиса. Глава Академии был проницателен, коварен. Это было как раз в его духе: обманом заставить кого-то отважиться на путешествие в смертоносную Долину Темных Повелителей. Если он хотел устранить Бэйна без видимого участия, это был один из способов - за исключением маленькой детали.

- Он не намерен умирать, - заявил Каз’им. - Он сильнее, чем ты думаешь.

- Если он выживет, - отозвался Кордис, вновь повернувшись к гобелену, - он познает правду. В Долине нет секретов. Больше нет. Все ценное было унесено: разграблено сначала ситами, стремящимися сохранить наш Орден, а потом и джедаями, стремящимися его уничтожить. Ничего больше не осталось в гробницах, кроме пустых камер и клочьев пыли. Как только он сам это увидит, он оставит всю свою глупую идеализацию древних. Только тогда он будет готов присоединиться к Братству Тьмы.

Разговор был окончен; все прояснилось. Слова Кордиса имели смысл, если все это было частью внушительного урока, дабы заставить Бэйна окончательно отказаться от старых обычаев и принять новый Орден и Братство Каана.

И все-таки, развернувшись и покинув комнату, Каз’им никак не мог отделаться от чувства, что Кордис дал событиям оценку уже после случившегося. Кордис хотел, чтобы другие поверили в то, что у него все под контролем. Но испуганный вид, который мельком уловил Мастер клинка, свидетельствовал о настоящей правде: Кордис был напуган чем-то, что Бэйн сделал или сказал.

Эта мысль исказила в улыбке губы тви’лека. Он был совершенно уверен, что Бэйн переживет путешествие в Долину Темных Повелителей. И было бы очень интересно увидеть, что произойдет, когда юноша вернется.

Зирак осторожно пошевелился. Он провел последние тридцать шесть часов в бакта-камере, и, несмотря на то, что травмы его были полностью залечены, тело по-прежнему инстинктивно реагировало на воспоминания о ранениях, причиненных мечом Бэйна. Он медленно подобрал свои вещи, страстно желая вернуться в привычную обстановку собственной комнаты и покинуть уединение медцентра.

Подплыл на репульсоре один из медицинских дроидов, принеся ему штаны, рубаху и темную ученическую рясу. Одежда пахла дезинфектантом; стерилизовать все до того, как вносить в медцентр, было обычной практикой. Одежда, казалось, не изменилась, но он знал, что как только наденет ее, ощущение будет такое, словно ее никогда не носили прежде.

С тех самых пор, как его без сознания принесли с дуэльного ринга, он не видел никого и ничего, кроме меддроидов. Никто не пришел навестить его, пока он плавал в исцеляющей жидкости: ни Кордис, ни Каз’им, ни даже Ллокай или Йевра. Он не винил их.

Ситы презирали слабость и поражение. Всякий раз, как ученики оказывались побежденными на дуэльном ринге, их оставляли наедине со стыдом поражения, пока они полностью не восстанавливали силы, чтобы возобновить занятия. Это случалось со всеми, рано или поздно... но никогда прежде не случалось с Зираком.