Виталий Романов - Выстрел в зеркало

Окончательно выбившись из сил, Людоед уронил голову на песок, замер.

– Помогите! – попросил командир Семашко и Братана.

Втроем они кое-как, за ноги, оттащили назад капитана Мясникова. Людоед плохо понимал, что происходит.

– Куда? – в бреду пробормотал он. – Вперед! Вперед, солдаты!

Но тройка спецназовцев его не слушала и тащила капитана назад, оставляя в золотистом песке глубокую борозду. И чем дальше люди сдвигались к «центру», к точке, где находилась казарма, тем легче было дышать.

– Еще немного! – подбодрил товарищей Казаков.

Вскоре офицеры смогли подняться на ноги. Казак и Сема подхватили капитана Мясникова под руки, повели в сторону «лагеря». Спустя минуту-другую Людоед пришел в себя, стал понимать, что происходит, хотя ноги с трудом подчинялись воле спецназовца. Лейтенант Братан двигался позади товарищей, покачиваясь из стороны в сторону.

– Я сам! – раздраженно буркнул Людоед и оттолкнул руки друзей, поддерживавших его.

Капитан сумел пройти без посторонней помощи лишь несколько шагов – не удержал равновесие и рухнул лицом в песок. А с той стороны, где виднелась казарма, уже бежали спецназовцы из группы Тополева.

– Что с ним? Ранен? Переломы? – Старший лейтенант Золин присел возле капитана Мясникова. Перевернул того на спину, принялся ощупывать ноги Людоеда, потом руки, грудную клетку. – Да нет вроде, – сам себе ответил Док. – Кости целы. Что произошло?

– Порядок! – не в лад ответил майор Казаков. – С нами порядок.

– Что произошло, командир?

Майор сидел на песке, яростно массируя шею, виски, глаза. Потом опустил ладони и глянул на товарищей.

– Думаю, «зеленые человечки» решили наказать самого непослушного «муравья», – командир отряда махнул рукой в сторону Мясникова, – который нагло и упрямо нарушал закон…

– Мы повернули, как только поняли, что не сможем бороться с гравитацией, – промолвил Тополев. – Я отдал приказ вернуться.

– Правильно! – одобрил Казаков. – Правильно, Саша! А вот Олег хотел проверить, что будет, если ползти дальше. Проверил…

Казаков взглянул на Людоеда. Тот сидел на песке, обхватив голову, чуть покачиваясь из стороны в сторону.

– Мы сделали еще одно важное открытие, – пробормотал капитан. – Инопланетный разум допускает, чтоб мы двигались по пустыне все вместе. Даже готов «перетащить» за нами следом бочки с едой и питьем. Но он против того, чтобы отряд разделялся на части. За это наказывают.

– Быть может потому, что за «муравьями» проще следить, когда они вместе? – предположил лейтенант Кононов.

Никто не ответил. Посидев на песке, Людоед поднялся и медленно побрел в сторону казармы и бочек. Остальные потянулись следом за ним. Не дойдя до лагеря, капитан Мясников остановился, потряс головой. Протер глаза. И вдруг, издав какой-то приглушенный звук, обернулся к товарищам. Бойцы отряда Казакова устремились к капитану, думая, что ему стало плохо. Но вытянутый палец Людоеда указывал в сторону.

На песке, чуть сбоку от казармы и бочек, лежали тела людей. Спецназовцы двинулись вперед, не веря глазам. Двенадцать неподвижных тел…

Старший лейтенант Золин бросился к ближайшему человеку. Попытался нащупать пульс, затем приложил ухо к груди чужака.

– Дышит! – улыбнулся Док.

– Fuck! – простонал незнакомец и с трудом пошевелил рукой.

– Американцы?! – Золин удивленно отступил назад, к своим. Вопросительно глянул на командира.

– Кажется, нам решили подселить «муравьев» из другого «муравейника»… – пробормотал Конь.

– Назад! – скомандовал майор Казаков.

Лейтенант Мэрфи очнулся и сразу же вспомнил все: полет на «Чинуке» над Персидским заливом; мелькнувшую под брюхом линию берега – границу Ирана; желтоватые песчаные барханы в свете прожекторов; черные змеи тросов, хищно скользнувшие вниз; отчаянный вопль пилота, когда странный оранжевый шар, увеличившись в размерах, проглотил боевой вертолет.

Даниэль поморщился, не поднимая век, покачал головой из стороны в сторону. Неприятнее всего было думать об исполинских глазах, внимательно рассматривавших нагого человека. И об огромном черве, что проглотил лейтенанта.

Лейтенант слабо шевельнул рукой, провел ладонью по телу. Почему он решил, что нагой? Одежда была на месте. Мэрфи опустил ладонь, провел ею по поверхности и сразу понял – песок. Он лежал на пляже. Или в пустыне?

Даниэль открыл глаза. Первое, что увидел, – небо над собой, немного странного оттенка. Солнца видно не было, хотя на освещение жаловаться не приходилось.