Виталий Романов - Выстрел в зеркало

– Господи! Господи! – запричитал Дэвидсон. – За что, Господи?

– Хватит! – рыкнул на него Мэрфи. – Хватит, лейтенант! Всем трудно! Надо работать!

– Господи… Господи…

– Слышь, Дэвидсон, – капитан Мясников легонько ткнул американца носком ботинка. – Ты выглядишь так, как я себя чувствую.

Никто не засмеялся. В результате первого «выхода» на планету мваланов бойцы уяснили для себя – схватка может стоить жизни всем. И смерть не будет красивой. Но еще они поняли другое. Два звездных народа действительно враждовали между собой, причем давно, по земным меркам. Плазмометы крубаров отлично подходили для того, чтобы испарять мваланов десятками и сотнями на пиках гор. Карта, проецировавшаяся на сетчатку глаза, идеально помогала распознавать газообразных врагов – и в небе, и за скалами. Где бы те ни спрятались. Ботинки крубаров – с выдвижными перепонками – очень хорошо держали тело человека на неровных выступах скал, на крутых склонах, трещинах и разломах.

А газовые «трубы» мваланов причиняли землянам – надо полагать, и крубарам тоже – страшные мучения. Это оружие словно предназначалось для того, чтоб отомстить чужакам, посмевшим вторгнуться в мир высоких скал и полупрозрачных тел.

Крубары и мваланы люто ненавидели друг друга. Воевали, возможно, уже много веков по земному летоисчислению. Но кто из них атаковал, кто мстил? Кто был агрессором, кто защищался от вторжения чужаков? Разобраться в этом не представлялось возможным.

– Ну что, парни? – обратился ко всем майор Казаков. – Короткий отдых, а потом еще раз на полигон? Поработаем. Или как?

– Мужики, стоп! – громко сказал старший лейтенант Золин. – Есть мысль!

Теперь он сидел на песке, ожесточенно растирая затылок и шею.

– В чем дело, Док? Все уже слышали, как хорошо жить в Чикаго. Но пока еще мы здесь.

– Мужики! Погодите! У меня тут мозги наконец прочистились. Я чуть посоображал. Так вот, мы делаем что-то не то! Ошибка! Не надо второй раз на полигон!

Максим Золин поднялся на ноги, прошелся взад-вперед, продолжая растирать шею. Потом взялся за уши – хотел увеличить приток крови к голове. Все молчали, ожидая, что скажет старший лейтенант.

– Дайте полчаса! – попросил он. – Или час. Мне необходимо все тщательно продумать. Еще раз. Взвесить. Потом доложу.

– Час! – предложил Казаков и посмотрел на коллег.

Возражений не последовало. Ни со стороны китайцев, ни со стороны американцев.

В назначенное время земляне собрались на полигоне, но на золотистом песке пустыни, за границей «планеты мваланов», по-прежнему отмеченной световым трассером. Старший лейтенант Семашко не убрал с полигона макет, на котором недавно работали спецназовцы. Люди, свободные от дежурства в рубке, рассаживались аккуратно, стараясь не приближаться к роковой черте, за которой их ждали ужасные мучения и смерть.

Послушать, что скажет Максим Золин, пришли все, за исключением трех бойцов, оставшихся на вахте. Каждая из групп землян делегировала в ходовую рубку по одному человеку. Доктор подошел к черте, за которой начиналась рабочая зона полигона. Долго смотрел на мваланов, которые все так же висели гроздьями на крутых склонах. Извивались, как пиявки. Мваланы… Существа, умевшие причинять людям и крубарам невероятную, непереносимую боль.

Максим Золин повернулся к людям.

– С самого начала, с первого дня появления здесь, – заговорил старший лейтенант, выбрав английский язык, который понимали все, – мы без конца задавали себе один и тот же вопрос: кто этот кукловод? И это любопытство не было праздным. От правильного ответа зависит очень многое. В самом деле, если на нашей планете нет войны, если никакие захватчики не сжигают земные города, не убивают женщин и детей, в том числе наших женщин и детей , значит, мы должны предъявить счет тем, кто обрек нас на страшные душевные муки. На терзания по ночам. На страх за близких, любимых.

Но это не все. Разве кукловоды истязали только наши души? Нет! Одновременно с этим рвали на части, калечили наши тела. Кто-то невидимый, но жестокий – невероятно жестокий, безжалостный – вновь и вновь бросал своих пленников на полигон. Нас калечили пауки, рвали на части чудовищные суставчатые твари. В нас стреляли крубары, разрезая тела тепловыми лучами. Мы сгорали в страшном огне плазменных разрядов. Сгорали в муках, чтобы возродиться вновь. Почти как Феникс из пепла.

Лишь затем, чтобы снова пойти на полигон и снова там погибнуть. Думаю, бесполезно вспоминать, сколько раз мы умерли и возродились за последние дни. Страшная пытка, которая усиливалась ночными кошмарами, тревогой, страхом за наших близких.