Геннадий Прашкевич: Царь-Ужас

– А если нам разрешат?.. Если у нас появятся дети? Как ты думаешь, будут их спины украшены столь же чудесными изображениями?

Экспонат X взрывался.

Откричавшись, натопавшись ногой, он впадал в мрачность. В такие моменты он с еще большим искусством изображал на любой оказавшейся под рукой плоскости зеленую бутылку «Перно» и пару рюмок при ней. Конечно, втайне от него ждали чего угодно, даже обнаженных изображений коммодора Фрины, но экспонат X придерживался канонов.

На четвертый год существования Галереи искусств экспонат X был захвачен террористами.

Три провинциальных офицера, огорченные тем, что девушки, указанные им Генетической службой, предпочли родить не от них (в чем они правильно усматривали тлетворное влияние возрожденного на Старой Базе искусства), обратились в Тайный Совет с заявлением немедленно привести общественную жизнь и мораль в полное соответствие с давно установленными традициями. Если выступления экспоната X необходимы, указывали офицеры, их вполне можно сделать закрытыми, так сказать, только для посвященных. Массам такое искусство не нужно. Если раньше Старая База теряла в некоторые годы до семи-девяти тысяч молодых людей, предпочитавших бросаться в каньон без какой-либо определенной причины, справедливо указывали офицеры, то теперь десятки тысяч молодых людей (особенно женщин) полностью игнорируют указания Генетической службы, бросаясь в объятия тех, кто не имеет на то никакого права.

Тайный Совет отверг притязания офицеров.

Б глухую ночь, освещаемую на поверхности Земли вспышками многочисленных метеоров, коммодор Фрина и экспонат X были захвачены в спальной комнате тайком прибывшими на Старую Базу вооруженными офицерами и переведены в старый бункер, в котором размещался когда-то один из Контрольных постов армии. Если Тайный Совет не отменит тлетворное искусство, потребовали в новом заявлении офицеры, известный экспонат Х , а с ним коммодор Фрина будут вышвырнуты в каньон через специально расширенный иллюминатор.

Понятно, Тайный Совет немедленно приступил к переговорам, еще не зная, что офицеры блефуют.

Впрочем, произошло так, что помещенные в отдельный от террористов зал коммодор Фрина и экспонат X сумели ловко извлечь из этого пользу: они забаррикадировались изнутри в отдельной комнате и трое суток провели в полном уединении. Используя внутреннюю локальную связь (внешней в старом бункере не оказалось), экспонат X для развлечения вступал иногда в разговоры с офицерами.

– Братки, – весело орал он, красуясь перед Фриной. – Искусство – гнилая штука. Молодцы, что вы это поняли, хвалю! Но если вы меня уничтожите, это ничего не изменит. Процесс пошел, искусство бессмертно, как мафия, меня снова извлекут из прошлого. Бот если бы вы шлепнули меня еще на «Пижме» или под Елизаветградом, если бы вы не огорчили штурмбаннфюрера, выкрав у него такой абажур, вот тогда совсем другое дело. А так, считайте, я вечен. Нет смысла мучить меня. Лучше забыть! Забыть советую!

– Ты вечен, а мы терпеливы, – отвечали офицеры зарвавшемуся экспонату X. – Мы тебя достанем, ты от нас не уйдешь. У нас профессиональная выучка. Если тебя вновь и вновь будут извлекать из прошлого, мы так же упорно будем вновь и вновь тебя уничтожать!

На четвертые сутки специальный взвод взял штурмом бункер бывшего Контрольного поста и расстрелял офицеров на месте преступления. Экспонат X вернули в Круглый зал, а коммодора Фрину, признанную беременной, бережно отправили в Генетический отдел для специальных исследований. В конце концов, никто на Старой Базе еще не зачинал от произведений искусства или от его носителей.

Прецедент был создан.

Оставшись без Фрины, экспонат X впал в тоску.

Специалисты, занимавшиеся им, пришли к выводу, что причиной столь мощного стресса стали многочисленные воспоминания, спровоцированные новыми неформальными отношениями экспоната X к коммодору Фрине, а также мыслями экспоната X о возможном отцовстве. Используя преимущество своего положения (экземпляр уникальный, единственный, к тому же чрезвычайно популярный), экспонат X требовал краткой экскурсии в прошлое, в свой потерянный навсегда мир. Это будет прощальная экскурсия, твердо заявил он. Мне необходимо еще раз заглянуть в болото, в котором я когда-то вывелся.

В проведении экскурсии экспонату X было отказано.

Разобрав ночью раму иллюминатора, экспонат X повис на руках над бездонным черным каньоном.