Геннадий Башунов - Злая Игра

Или, думается мне, всё так и было запланировано, кому интересны судьбы безликих обречённых, выброшенных в этот негостеприимный мир. Да и местные жители тоже никого не волновали, они стали лишь смазкой для наших клинков и расходным материалом. Если это так… Хотя, так или не так, разницы нет, я всё равно поклялся вытянуть из виновных кишки. Вытянуть медленно, так, чтобы они всё прочувствовали…

Ох, и не понравятся мои догадки тем, кто привык считать, что мы находимся в виртуальной реальности. Хотя, думаю, таких осталось не так уж и много — жизнь должна уже была научить даже самых упёртых.

Я шёл, уставившись в одну точку, поглощённый своими чёрными мыслями. Но потом что-то привлекло моё внимание. Ели, всё более низкие и уродливые, начали пропадать. Вместо них появились другие «деревья» — вросшие в землю, исковерканные и изуродованные мумифицированные трупы. Время стесало их плоть, оставив лишь обтянутые жёлтой кожей деформированные кости.

Одно «дерево», судя по двум свисающим с рёбер кожаным мешкам когда-то бывшее женщиной, пошатнулось, наклоняясь к тропе, и дохнуло на меня гнилью из неестественно растянутого рта. Мерзко, конечно, но таким меня даже без прямого вмешательства Комка уже не прошибёшь. «Дерево» протянуло свои исковерканные руки, но я лишь отмахнулся от них.

Я на что-то наступил. Поглядев вниз, увидел переломанную ступню, торчащую из-под земли. Я её раздавил. Из сломанных костей медленно потекла студенистая чёрная жидкость. Не кровь, и не яд. Что-то другое, куда более мерзкое. Скверна. Я лишь раз вдохнул зловонные испарения, чтобы понять, что лучше побыстрее убраться от растекающейся по тропе лужи. «Деревья» действовали всё более агрессивно, но никакого реального вреда мне причинить не могли — слишком медленно они двигались. Я бежал вперёд, ломая тянущиеся ко мне руки. И из каждой сломанной кости начинала бежать чёрная жижа.

Тропа заколыхалась. Из-под земли вырос лес из деформированных костей, я почувствовал, как мои ноги путаются в них.

Где-то дальше, в центре леса пробудилось нечто. Оно звало меня к себе. Хотело посмотреть на меня, покопаться в моей голове, исказить моё тело. Я не принадлежал этому лесу, а значит, я должен был вернуться во внешний мир, но уже совершенно другим существом, или остаться здесь навсегда, превратившись в одно из деревьев.

Я, будто обезумев, побежал вперёд, не разбирая дороги. А потом земля подо мной расступилась, и я провалился в костяную клетку, пронизывающую землю до самого её центра…

— Кто ты?

— Я не знаю…

— Зачем ты пришёл сюда?

— Я не знаю…

— Что же ты тогда здесь делаешь?

— Я не знаю…

Кругом тьма. Кругом кости. Мои бёдра, плечи, грудь, живот — всё пронзали кости. Я не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть.

— Я выпью тебя.

О да, он мог это сделать. Шипящий и одновременно грохочущий голос, преисполненный ненавистью. Обладатель голоса медленно шевельнулся в своём коконе, будто пробуждаясь, но я-то знал, что он никогда не спал. Пусть его тело долгое время прибывало в покое, его воля отравляла эту землю. Покой его тела говорил лишь о том, что он экономит энергию до того времени, пока не сможет ей воспользоваться.

Или кто-то не выпьет её…

— Шутишь? Ты сможешь выпить меня? Это я выпью тебя, Пустой.

И он начал пить. Каждая кость, пронзающая моё тело, стала высасывать из меня энергию.

Но я не могу позволить ему сделать это! Никак не могу! Но почему?

— Ты не можешь сопротивляться. На что ты надеялся, придя сюда? Твоих сил не хватит даже на то, чтобы выбраться отсюда изменённым. Ты ничтожество, Пустой. Ты ничто.

Я не знал, на что надеялся, когда шёл сюда. И надеялся ли вообще на что-то? Кругом лишь тьма и кости. Тьма разъедает плоть, плоть превращается в грязь, грязь смывают дожди и свежая кровь, грязь превращается в Скверну, остаются лишь сухие полые кости, которые пронзают этот мир. Весь мир стоит на костях, они пьют из него силы. Из него и меня.

Я не могу ему позволить сделать это… не могу…

Издевательский хохот. Мне не на что надеяться. Я сейчас умру. Моё тело вольётся в этот костяной мир, моя плоть иссохнет, кости деформируются, и я превращусь в одно из деревьев, что сохнут здесь.

— Я выпью тебя, — повторил уже в третий раз голос, будто подтверждая мои мысли.

Я закрыл глаза, хотя это был лишь театральный жест — кругом и так царила тьма. Я побеждён. Скоро я присоединюсь к вам… к тебе, Топлюша… к тебе, Тёмная Мать… к тебе, Павел…