Дмитрий Володихин - Огородник и его кот

И теперь я проснулся, потому что почуял приятный запах.

Гляжу: Огородник сидит на полу, пьет мое кофе, зараза, не спросимшись. А на полу он сидит, потому что у меня всего одно место для посидеть – хорошее старое кресло, правде, облезлое. И я на нем сижу. Вот. А больше места для посидеть у меня нет, только место для полежать, но оно тоже одно. А в Поселке закон: на чужую лежанку не садись и не ложись, это большое преступление. Огородник знает. Вот и сидит на полу.

– Ты чего мое кофе пьешь… без спросу?

– Я свой принес, не беспокойся. Кстати, доброе утро.

– Утро уже? Ай!

Сам свой кофе принес! Ну это он да-а-а…

Я встал, пошел, лицо умыл, руки умыл. Сон вроде бы и отскочил. Воды в умывальнике еще до половины осталось, хорошо, не надо с канистрами к олдерменову резе… резревуа… к железной здоровой штуке с водой внутри. Умывальник я у Протеза выменял. Вот. На старые военные сапоги.

– А зачем ты кофе принес, у меня же есть… Помнишь, я говорил тебе, Огородник?

– Помню. Но я пришел извиняться, Капрал. А это пустое дело – прийти извиняться и лопать хозяйские харчи. Я вижу, у тебя тут и так негусто…

– Не-ет! У меня две банки есть… – а помялся и для вежливости спросил:

– Рыбу будешь мою?

Вот, я спросил, и сразу пожалел. А вдруг он согласится? И съест ведь один не меньше полбанки! Но он – хороший человек, мне с ним уютно. Так что жалко конечно, а все равно, пускай лопает.

– Рыбу я твою не буду есть…

Мне сразу полегчало!

– …я тебе кое-что получше принес.

Он встает, кофе мне наливает. А потом рвет какие-то бумажки и рядом с кружкой кофейной кладет коричневый квадратик. Большой, целиком в рот не положишь.

– Это что это?

– Уже не помнишь? А ты попробуй, Капрал.

А я присмотрелся и узнаю, что за вещь он принес. Это шоколад, кусок шоколада. Я тянусь к нему медленно, очень медленно тянусь и еще медленнее ко рту подношу. Потому что моментом на еду набрасываться невежливо. Меня еще Лудаш отучил. Конечно, когда ты один сидишь, это можно. А когда кто-нибудь еще рядом сидит – не надо.

Огородник говорит:

– Ты меня извини, Капрал. Я свое дело подзабывать стал. Извини, чуть не угробил тебя. Так вышло… По глупости… Эй! Эй, что это с тобой? А?

А я откусил кусочек и почуял сладость. И тут как будто вся моя старая жизнь ко мне пришла. И сладко, и больно. Вся моя старая жизнь ко мне на одну секунду вернулась! У меня слезы потекли, потекли по щекам, я их остановить хочу, но никак не получается, они текут, текут, текут, а я их размазываю… Отвернулся от Огородника, в горле все комом у меня встало, я плачу.

– Подожди…

Это я хотел в голос сказать Огороднику, а вышло только прошептать. И еще раз я попробовал, и опять шепотом вышло.

– Подожди…

Я лицо руками закрыл. На языке у меня вкус старой моей работы, вкус сытого житья, вкус моего счастья, вкус моей свободы, женщина у меня была, так еще и вкус того, что была у меня женщина, тоже тут как тут…

– Какие мы все были дураки, Огородник. Какие мы все были дураки!

Он молчит, кофе пьет. Потом подходит, стоит рядом, не знает, что сделать. Похлопывает меня по плечу. Потом еще раз.

– Ну-ну, не надо Капрал. Все будет хорошо. Не плачь, все устроится.

А я все равно плачу и никак не могу остановиться.

Огородник топчется рядом, наверное, уйти уже хочет. Наверное, ему неприятно тут.

– Не уходи, Огородник. Не уходи. Не уходи.

Вот он опять сел, сидит тихо. Я потихоньку справился со слезьми. Шоколад уже просто так доел. Говорю ему:

– Спасибо.

Он улыбается в полулыбки.

– Я заходил к Капитану…

Ничего себе! Без году неделя тут, а уже так запросто ходит к Капитану! Таракан мне про таких говорил: у человека растет автотритет. Вот.

– …и он сообщил, что ночью на Вторую Точку выходила группа из десятка быкунов. Был огневой контакт на большой дистанции, и быкуны одного своего утащили назад.

Про быкунов мне Лудаш рассказывал. Если вот людаки – просто были люди, их сразу много тысяч одной заразой попортило, то вот быкуны совсем другое дело. Вот. Нет, сначала они тоже были люди, только маленькие, даже не младенчики. Хотели сделать их солдатами, даже сделали, они такие мощные, один – как два человека сразу… Тольки им… не знаю, как назвать… управлялки в головы вставили, а потом все управлялки в один день испортились. Одичали быкуны. Стали голодные, злые, ничего не понимают, на всех нападают, все жрут. Тупые. Зверье умнее быкунов, а людаки в три раза умнее быкунов. Их на Равнине много, их отрава не берет – очень прочные. Я видел быкунов много раз. И живых, и совсем трупов. Говорят, у людаков детей не бывают, скоро все помрут. А у быкунов – бывают, у них быкунихи специально выведены. Тоже я видел – очень животастые. Ни разу больше трех или четырех быкунов ни я не видел, ни кто еще не видел. Чего это им десятками ходить?