Вадим Панов - Борода дьявола

– Захар и его люди – профессиональные убийцы из военной разведки. Не знаю, зачем они прилетают на Бороду: потренироваться или на экзамены, но цель у них простая… – Майор затушил сигарету. – Они приходят, бьют караван и уходят. Но бьют по-настоящему: всех, под корень. Только пару пленных с собой забирают, и все. Остальных басмачей мы находим с отрезанными головами.

– Что за бред? – скривился Чекряев. – Почему о них неизвестно базе?

– Потому что мне приказано ловить караваны и сдавать басмачей туземным властям, которые через неделю отпускают их на свободу, – объяснил Петрович. – А полковник прилетает с конкретной целью – убить. Законы и политическая обстановка его не волнуют, ему бойцов готовить надо. Он выбирает караван пожирнее, где охрана побольше, режет басмачей, сдает мне наркоту и уходит. А я потом записываю на заставу боевое столкновение.

Майор посмотрел на нюхачей.

– Теперь вы понимаете, почему никто не признает, что направил сюда группу Треми?

Запах жареного мяса дурманил голову. Треми уже отправил первую порцию шашлыка на угли – за приготовлением приглядывал Лесков – и теперь заканчивал разделывать тушу.

– Сегодня особый набор специй, – улыбнулся он подошедшему майору. – Ребята привезли из Южной Америки – пальчики оближешь.

Руки полковника были густо перепачканы теплой кровью.

– Я чувствую, – кивнул Петрович, втягивая дразнящие запахи.

Он присел возле костра и налил себе красного. Полковник привозил не только мясо – около камня лежал рюкзак с десятком бутылок дорогого вина.

– Как твои?

– В порядке, – улыбнулся Треми и покосился на стоящую у ног включенную рацию. – Вышли на цель.

– А летчики не придут? – спросил Чекряев.

– Они не любят шашлык, – спокойно ответил полковник.

Пилоты всегда оставались около вертолета, рассаживались с разных сторон от машины, клали на колени автоматы и терпеливо ждали возвращения группы. Как собаки. В самую первую встречу Петрович, слегка перебрав вина, хотел сходить, отнести им шашлык, но Захар отсоветовал. «Будут стрелять», – коротко сказал Треми, и желание угощать летчиков у майора пропало. Зато возросло уважение к плотному полковнику, установившему в своем подразделении поистине железную дисциплину.

Фээсбэшники перестали бродить вокруг костра и присели рядом с Захаром.

– Полковник…

– Можно просто Захар.

– Хорошо. Захар, ваши люди пошли на Бороду…

– Да.

Черный нож с легкостью рассекал парное мясо и даже некрупные кости. Слегка изогнутый черный нож. Чекряев впервые видел такую форму клинка, но решил не заострять на этом внимание.

– С той стороны идет караван.

– Это секретная информация, – усмехнулся Треми, не глядя на фээсбэшников. – Откуда вы знаете?

– Там караван.

– Там никого нет.

– Вы должны отменить операцию.

Захар бросил в ведро последний кусок мяса, воткнул нож в землю, медленно вытащил – Чекряев обратил внимание, что лезвие полностью очистилось от крови, – и покачал головой:

– Поздно.

– Вы обязаны это сделать! – не выдержал Дорохов.

– Не обязан.

– Неужели?

Захар с улыбкой посмотрел на фээсбэшников.

– Не обязан хотя бы потому, что сейчас на Бороде Дьявола нет подразделения армейского спецназа. Там только погранцы нашего уважаемого хозяина. Под утро они примут бой и победят. – Треми убрал нож. – Возможно, кто-то из них получит правительственную награду, а Петрович – благодарность за перехват крупной партии героина.

Полковник подмигнул начальнику заставы. Майор криво ухмыльнулся.

– Отзовите своих людей!

– Вы что, никогда не принимали участия в боевых операциях? – негромко и неожиданно серьезно спросил Захар. – Даже если бы я захотел вам помочь, то не стал бы. Группа вышла на исходную. Передовое охранение каравана уничтожено. Максимум через десять минут начнется бой, отменить его – значит подвергнуть опасности бойцов.

– Черт! – вырвалось у Дорохова. – Вот ведь идиотизм!

Треми взял свой стакан с вином и сделал маленький глоток.

– Я помешал?

– С караваном идет наш осведомитель, – угрюмо произнес Чекряев. – Мы прилетели, чтобы встретиться с ним.

Еще один глоток вина.

– Мне жаль.

– И все? Тебе просто жаль?!

– Шашлык действительно удался, – мягко произнес Захар. – Угощайтесь, рекомендую.

– Ты еще не понял, полковник?! – рявкнул Дорохов. – У тебя будут крупные неприятности!

И охнул.

Потому что ночную тишину разорвал вой. Чудовищный, невозможный вой. Была в нем тоска и ярость. Агрессия и жажда крови. Звериная жестокость и холодное, тщательно продуманное обещание смерти. Вой заставил похолодеть души военных, принес почти физическую боль: побледневший Дорохов сжал виски.