Вадим Тарасенко - Волк с планеты Земля

– Тоже мне праздник нашли, – фыркнула девушка, не отводя глаз. – Я только буду счастлива, что мне не надо больше приезжать на эту ярмарку невест! И как это низко, папа, подглядывать, выслеживать! Кому какое дело, в конце концов! Мы любим друг друга! И этим все сказано!

– И так же, наверное, будешь счастлива, когда мне официально, с публикацией в газетах, вынесут выговор за плохое воспитание дочери? – спросил Главный командор, не обращая внимание на гневную филиппику Эльдиры.

Дочь потупила глаза.

Учитывая, с каким уважением, можно сказать, трепетом, фролы относились к Празднику Любви, неудивительно, что они добрачную связь молодых людей возвели в ранг преступления. И действительно, разве можно, чтобы победитель Праздника выбирал себе в жены девушку, которая уже кому-то принадлежала? Разве может она стать примерной матерью своим детям, и чему она может их научить?

Юноше, уличенному в такой связи, два года запрещалось участвовать в Празднике Любви. Для девушки наказание было более суровым. Фролы справедливо полагали, что если девушка не захочет, преступления не будет. А юноша… что ж, на то он и мужчина, завоеватель по натуре. Девушке за это преступление полагался год домашнего ареста, и она пять лет не имела права участвовать в Празднике Любви. Правда, существовал древний обычай, ровесник самого праздника, согласно которому молодой человек мог изъявить желание поймать сунгхога. Если ему это удавалось, то он мог жениться на свой девушке, и все обвинения в их адрес автоматически снимались. Но это если поймать сунгхога…

– Тебе не объявят выговор, – дочь вновь посмотрела в глаза своему отцу.

– Это почему же?

– Андрей поймает сунгхога!

Высохший густой кустарник тянулся от скал до самого леса. Под ним проглядывала темно-серая, почти черная земля, больше похожая на глину. Лениво шевелясь под небольшим ветерком, высохшие ветки терлись друг о друга, издавая неприятный, какой-то сухой звук.

«Будто кости друг о друга стучат, – Кедров и Лю, в окружении нескольких фролов, стояли на небольшой площадке, расположенной на одной из скал, – и черная глина для еще большего повышения оптимизма. Веселенькое местечко. Глина, одним словом».

– Может, все-таки откажешься? Мне тут местные аборигены сказали, что шансов у тебя почти никаких, – Лю посмотрел в глаза другу. – За последние пятьдесят лет ни одного удачного случая.

– И опозорить девушку?

– Да это какой-то анахронизм – не спать с мужчиной до свадьбы!

– Действительно анахронизм, – россиянин рассмеялся. – А насчет шансов, какие они у нас были, когда мы бежали с Гамеда? Что-то тогда ты о них не заикался. И вообще, посмотри на этих задохликов, – он, не стесняясь, ткнул рукой в сопровождающих их фролов, – у них, может, «шансов почти никаких», а у меня, – десантник-спецназовец выразительно сжал свой кулак и напряг мышцы руки, – почти стопроцентная вероятность удачной охоты!

Фролы возмущенно зашумели, задетые словами землянина.

– Чел Кедров, еще раз спрашиваю, не отказываешься ли ты ловить сунгхога? – Главный судья Руфи СакВок начал произносить положенные в таких случаях слова. – Напоминаю, что в случае удачи, все обвинения с тебя и с Эльдиры ДарВул будут сняты, и вы сможете пожениться. Но если твоя попытка окажется неудачной, девушка все равно понесет наказание, которое заслужила.

– Не отказываюсь, судья СакВок, – Андрей, улыбаясь, смотрел на фрола.

Андрею Кедрову по фроловским законам было положено одно свидание с Эльдирой. На нем девушка рассказала о законе, который они нарушали, наказаниях, предусмотренных в этом случае, и о том, как их можно избежать. Рассказала она и о своих взаимоотношениях с семейством Главного судьи.

СакВок сделал знак рукой. Сверкнули лазерные лучи, и подожженный с двух сторон сухой кустарник загорелся. Две стены огня ринулись друг на друга, испепеляя все на своем пути. Через десять минут огненные валы соприкоснулись и медленно опали, уничтожив друг друга. Лишь все тот же легкий ветерок гонял по песку остывающий пепел.

Главный судья, наблюдавший за этим грозным зрелищем в бинокль, довольно рассмеялся и показал рукой на черный провал в земле – вход в нору к сунгхогу, гигантскому десятиметровому удаву.

«А диаметр у этой змейки не меньше метра, – Андрей, прищурившись, рассматривал отверстие в стене. – И сколько же она весит тогда? Тонн восемь. Нет, меньше. У них же сила тяжести две трети нашей. Значит, тонн пять. Существенное облегчение, вашу мать».