Иван Тропов - Каратель

Я должен был взять от Дианы все, что она способна дать… но этого было слишком много. Слишком!

Первый яростный нахрап – превратился в цепкие, осмысленные удары, и с такого расстояния мне их было не выдержать, слишком сильна она, когда так близко, слишком…

Я отпустил ее голову, оттолкнулся от нее:

– Все! Хватит! Все!

Но она не уходила. Она все еще была во мне. Слишком близко… Слишком сильная, чтобы я сам мог вытолкнуть ее…

– Что же я слышу? – Ее голос звенел от злости. – Всего лишь слова? Последнее прибежище слабых?

Ее холодные щупальца не давили, но танцевали на краю сознания, на обломках моей защиты, то и дело сминая мои ощущения, когда я пытался заново собрать свой боевой букет… И выдергивая из памяти то одно, то другое – оттуда, где я не разрешал ей бывать…

– Хватит, Диана…

Я попытался встать и упал обратно на стул. Тело меня не слушалось. Она играла ощущениями от моего тела так же, как эмоциями в моей голове…

Все-таки я поднялся. Отшагнул.

Шаг. И еще.

Здесь она была слабее. Здесь я мог ее вышвырнуть из себя.

Да она уже и не сопротивлялась. Сама схлынула.

– Щ-щенок… – процедила она сквозь зубы.

Может быть. Но, по крайней мере, брешей у меня нет.

Во всяком случае, таких, которые легко найти. Даже используя приемы и подходцы той гривастой чертовой суки. Уже три дня, как я показал их Диане. И до этого мы с ней были бок о бок сколько дней.

– Кусачий щ-щенок… – повторила она, как сплюнула.

Но уже успокаивалась. Смотрела прищурившись, с презрением, но без ярости.

– Зачем вы это сделали, Влад?

Она коснулась затылка, проверяя прическу. Подтянула локон и переколола шпильку.

Я оттащил стул прочь от нее. Подумал и вообще не стал на него садиться. Отошел на свое старое место, в противоположный конец стола.

– Приручить, привязать, перетянуть… – сказал я. – У вас столько словечек, Диана… И сколько из них я еще не знаю? Простите, Диана, но мне очень уж хотелось поглядеть на вас без кисеи хитроумия.

– Простить, значит… Прощать ли? – вдруг улыбнулась Диана. Постучала ноготками по столешнице, высоко подбрасывая пальцы, в театральном раздумье. – Только за действительно хороший ужин. Настоящий. Без полуфабрикатов, без холодных объедков, без…

– А вот это вряд ли. Ужина у вас, скорее всего, сегодня вообще не будет…

Диана вскинула бровь:

– Вот как? Мстя моего господина будет ужасна?

– Как бы из вашего господина из самого не сделали крольчатину в винном соусе…

Она моргнула. Что-то сообразила, и шутливая маска на ее лице растаяла.

– Так вы сегодня?..

Я принес ей из «козленка» галеты и банку тунца. Для себя – Курносого, со смазкой и ветошью. Пока она ела, я чистил его, стараясь не касаться стали правой рукой. Только через ткань.

Ела она не спеша. Доев, просто сидела, сложив руки, глядя на меня.

Но я все чистил и протирал Курносого и без того чистого вообще-то…

– Вы словно ждете чего-то, Влад…

Я дернул плечом, не прекращая полировать.

Жду… Разумеется, жду!

– Если я не вернусь, – сказал я, – к вам придет кто-то другой из нас.

Помолчал, давая ей самой поймать намек. Так оно будет живее.

Она прищурилась.

– И?..

Но я уверен, что она все прекрасно поняла и сама. Я кивнул ей.

– И он не будет играть с вами в фехтование. Лучше меньше, да надежнее.

– И что же будет? То, что вы мне показывали?

– Именно.

– Но чего же вы от меня хотите?

Я молчал. Ждал.

Слишком хорошо я помнил, как спас меня маленький подарочек Дианы, то воспоминание Ники, которого она так стыдится, и которое с таким удовольствием бы забыла, и которое так неосторожно дала подсмотреть кому-то из своих приятельниц – бывших приятельниц. Может быть, это была даже не Диана… Может быть, Диана получила это через вторые или третьи руки. А может быть, как раз от своей Карины? Кто-то же должен был превратить то почти лысое пугало с горбом, в гривастую красотку с атлетическим телом?.. Кто-то из жаб.

Диана улыбнулась, но в ее улыбке была только грусть.

– Ах, вы хотите еще одну соломинку… Но, боюсь, у меня больше нет для вас соломинок. Ни одной.

Ну да, как же…

Я пожал плечами:

– Как знаете, Диана.

– Да поймите же, Влад! – вдруг вскинулась она. Ее глаза блестели, а в лице проступило что-то жесткое. – Это не игра, это жизнь. В ней все не так, как хотелось бы. В ней нет спасительных соломинок на каждый случай. Нет тайных тропок, которые подскажет добрая волшебница, нет черных ходов, известных только счастливому герою…