Иван Тропов - Каратель

Когда я добрался до последней, улов оказался невелик: стеклянная бутыль постного масла, несколько засохших булочек да три баночки с вареньем. В холодильнике кроме молока отыскалась еще плошка с топленым маслом. Все.

Ну еще три склянки с разными уксусами, уйма разных приправ, две баночки кофейных зерен, множество чаев и еще какие-то травки, которые я не понял для чего нужны, то ли тоже приправы, то ли для отваров. В любом случае сыт этим не будешь.

Медленно двигаясь по кухне, я внимательно прислушивался, не пытается ли она влезть в меня.

Ни малейшего касания.

Надо бы радоваться, но почему-то меня это настораживало… Или это я ее так напугал вчера? Хорошо, если все дело в этом… Да только не выглядит она напуганной. Ни капельки.

И ее приветливость мне не нравится.

– Почему вы вернулись? – донеслось из столовой. – Что случилось?

Та-ак… Вот, значит, для чего были все эти улыбки?

Я распилил булочки, спрыснул водой и запихнул в микроволновку.

– Так почему вы вернулись? – снова поинтересовалась она.

Я лишь хмыкнул, не отвечая. Может быть, Гоша больше нет, но его слова я помню хорошо: знание – половина силы.

– Чай или кофе? – спросил я.

– Молока, будьте так добры.

Я вытащил подогретые булочки, ставшие мягкими. Составил на поднос масло, молоко и баночку черничного варенья. Нашел стакан, золотую ложечку, серебряный нож и понес все это в столовую.

– Так почему вы вернулись? – спросила она.

Я стоял за ее спинкой ее стула, но она не оборачивалась. Говорила вперед, будто не со мной:

– Я хорошо помню, вы не собирались возвращаться. Если бы это было так, я бы обязательно почувствовала это.

– Не почему, а зачем.

Я шагнул к ней. Она повернула ко мне голову, но тут же отвела взгляд. Прежде чем я успел заглянуть ей в глаза.

Не хочет встречаться со мной взглядом? Не желает показать свой страх?

– И зачем же? – спросила она.

По ее тону не скажешь…

– Будете учить меня.

– Учить? Вас? – Она бросила на меня быстрый взгляд и снова отвернулась. – Чему же?

– Разным смешным фокусам. Как бегать по паутинкам, не прилипая и не запутываясь.

Не поднимая глаз, она улыбнулась:

– О, об этом я догадалась сама. Но почему вы не хотите учиться… мм… смешным фокусам там, где разучивали их раньше? С той, что учила вас прежде? – Она быстро взглянула на меня, но снова отвела взгляд быстрее, чем я успел что-то разобрать. – Или с ней что-то случилось? И где те, кто был с вами? Почему они не с вами? Или… им больше не нужно учиться… мм… разным смешным фокусам?..

Я бухнул поднос на стол перед ней. Нож подпрыгнул и звякнул о стакан.

Но она даже не посмотрела на еду, она продолжала глядеть куда-то в дальний конец стола, скрытый в темноте.

– Мой господин не желает разговаривать?

Она все улыбалась, и ее спокойная улыбка бесила меня. Будто она по-прежнему тут хозяйка! А я – безобидный оловянный солдатик, которым можно играть как угодно.

– Слишком много вопросов… мой ручной паучок.

Она дернулась как от пощечины. Виски обдало холодом.

– Не нужно этого!.. Сударь!

Ее ноздри дрожали от гнева.

Холодное касание ушло, но я чувствовал, что она все еще едва сдерживается. И еще занозой засело: снова это странное «сударь», сказанное без тени иронии. Словно вырвалось из каких-то далеких времен, когда это было обычно…

Она взяла себя в руки. Уставилась в стол перед собой, положив пальцы на край столешницы. Длинные, тонкие. И спокойные. Когда она заговорила, слова падали тихо и мягко, как снег:

– Не нужно этого… Влад.

Она помолчала. Я стоял рядом, разглядывая ее красивые пальцы. Она перебрала ими по краю стола, как пианист, пробующий клавиши.

– Боги играют в странные игры, Влад. Я не искала вашего общества, да и вы моего, уверена, тоже не жаждали, если бы не какие-то обстоятельства, вынудившие вас вернуться. Но раз ниточки наших судеб переплелись, и, кто знает, возможно, надолго, давайте не мучить друг друга сверх необходимого… Если я сейчас обидела вас, простите. Я постараюсь быть осторожнее. А вы… вы меня очень обяжете, если будете обращаться ко мне… просто по имени. Диана.

Диана… Странное имя. Редкое. Но красивое. Как и ее длинные пальцы.

– Хорошо… Прошу прощения, Диана.

Она вскинула на меня глаза и на этот раз не отвела взгляд – и я понял, что она куда сильнее, чем мне казалось. Если сейчас в ее глазах и был испуг, то очень глубоко. Глубже, чем я мог заглянуть. А вот что там было…

Кажется, или там промелькнул вполне добродушной интерес? Приятное удивление?