Вадим Панов - День Дракона

Сибирь, верховья реки Вилюй,

2 августа, среда, 04:01 (время местное)

Дух или тело?

Крепость духа или крепость тела? Сила воли или сила руки?

Что важнее?

Молодые расы часто задаются этим вопросом. Все они ищут единственно верный ответ, непререкаемую, неоспоримую истину. Ключ к пониманию сущего.

Мужественные атлеты, способные удержать на плечах само небо.

Хрупкие женщины, ради спасения ребенка проламывающие каменные стены.

Дикая орда, сметающая со своего пути любые препятствия.

Могучие воины, проигрывающие сражение горстке уступающих им по всем статьям ополченцев. Знающим, что не имеют права проиграть. Знающим, что даже смерть не станет для них оправданием.

Крепость духа или крепость тела?

Бывает так, что выбранный ответ определяет путь развития целого народа. Приоритеты становятся маяками для десятков, а то и сотен поколений. Направление признается единственно верным, несогласные высмеиваются, в лучшем случае — высмеиваются, а нация с восторгом смотрит на великих силачей. Или на хрупких дистрофиков, умерщвляющих плоть ради торжества духа. Философы разрабатывают требуемые теории, правители устраивают в честь героев праздники, общество знает, куда идет.

До тех пор, пока не потерпит сокрушительное поражение.

Крепость духа или крепость тела?

Каждая молодая раса задается этим вопросом. И рано или поздно ответ будет найден: разумная гармония. Как трудно иногда бывает подобрать то, что лежит на поверхности. Ломаются копья, страждущие рыщут в лабиринтах познания, уходит время, сменяют друг друга поколения, а потом, неожиданно, кто-то указывает на простой и короткий ответ. Не требующий доказательств. Истинный.

Любая раса может прийти к пониманию.

Если ей повезет дотянуть до зрелости.

Но прорывающегося к небу Яргу не волновали столь сложные материи. Его раса была одной из тех немногих, что отыскали правильный ответ едва ли не мгновенно, едва ли не сразу, как только был поставлен вопрос. То ли слишком умные, то ли слишком прагматичные. Им не потребовались ни философские диспуты, ни практические опыты, они знали, какими хотят стать, и стали. И, не растратив себя на бессмысленные метания, добились очень и очень многого.

А потому Яргу интересовали вещи сугубо прикладные: не общая теория, на что способен свободный дух, а сможет ли он, лично он, остаться в живых? Жить Ярга хотел. Но жить так, как считал нужным, а потому рисковал, раз за разом бросаясь на штурм проклятых ворот. Свобода! Еще одна великая ценность и великая истина. Жить — значит быть свободным, и узник не жалел себя. Семь раз Ярга терпел поражение в попытках вырваться из плена, семь раз уходил от смерти в последний момент, возвращался в темницу… Но за отступлением следовала очередная подготовка, а затем — следующий приступ.

Ярга не умел сдаваться и продолжал штурмовать небо.

Маленький клочок которого призывно голубел в конце уходящего вертикально вверх тоннеля.

Жить — значит быть свободным. И Ярга рвался к небу, невзирая ни на что.

Он знал, что бесплотные духи не способны испытывать боль, это невозможно даже в самой смелой теории, ведь, лишившись тела, Ярга полностью избавился от связанных с его использованием неприятных нюансов. Боль — один из них. Но еще при самой первой попытке обрести свободу Ярга понял, что ошибался.

Слишком прочно, слишком умело наложили печати.

И поднимаясь по тоннелю, он испытывал дикую, невозможную, невообразимую боль.

Будто плоть его не сгнила тысячи лет назад, а продолжала гореть в закрывающих ворота заклинаниях, будто кто-то придумал способ, позволяющий нанести кровавую рану пустоте. Бесплотный дух стонал, чувствуя, как крошатся в порошок кости. Как тлеют сухожилия. Как пронзают кожу ледяные иглы. Ему казалось, что с ним играют лучшие палачи Темного Двора. Неспешно играют, приближаясь к развязке с безжалостной медлительностью, но…

Ярга поднимался вверх, к небу.

Ярга хотел на волю.

И готов был терпеть любую боль.

Он давно потерял счет проведенным в заточении годам. Сотни или тысячи? Для бесплотного духа разница на порядок несущественна. Тело сгнило, но враги просчитались: в тот миг, когда умерла израненная оболочка, Ярга уже не нуждался в ней. Предатели не знали, насколько сильным он успел стать. Они не рискнули спуститься за ним на последний уровень Крепости, сочли, что нанесенные ему раны достаточно тяжелы и Ярга не сумеет оправиться. Сбежали, заперев за собой врата. И просчитались. За гибелью своего тела Ярга наблюдал со стороны.