Роман Злотников - Элита элит

В конце концов, они представляли собой секретные документы, и бывший арестант, внимательно изучающий их, явно должен был вызвать вполне обоснованные подозрения. Но мне достаточно бросить один взгляд на подобранный лист, чтобы зафиксировать в памяти не только сам текст, но и фактуру бумаги, тип и глубину шрифта, форму и содержание оттисков печатей и иные структурные элементы документа. Конечно, для того чтобы полностью разобрать и разложить их на составляющие, а также оценить каждую и проанализировать на соответствие с остальными, а также с информацией, полученной из других источников, мне требовались время и более спокойная обстановка. Но зачем сожалеть о том, что в данный момент недостижимо?

Сейчас имелась возможность собирать информацию, ее и следовало использовать, а анализировать будем позже. Тем более что предварительный анализ уже выявил кое-какие новые пробелы, которые необходимо будет восполнить в ближайшее время. Существенную часть секретных документов составляли приказы и планы действий, но пока никакой привязки к местности все эти упоминания населенных пунктов, железнодорожных станций, местных речек и озер в моей голове не имели. Еще следовало отметить, что письменный язык также оказался излишне архаичным и усложненным. Но вполне понятным.

Командир войскового соединения, носящего наименование стрелковой дивизии, прибыл через час. К тому моменту среди развалин, в которых, как мне удалось выяснить, ранее дислоцировался штаб этой дивизии, уже вовсю кипела жизнь. Как, впрочем, и к западу от них. Там даже, пожалуй, жизнь кипела куда как более бурно: слышались непрекращающаяся канонада и те самые завывания, указывающие, что наземные войска постоянно подвергаются атакам летательных аппаратов, подобных тем, что разрушили штабной городок. К моменту прибытия командира мы уже собрали все разлетевшиеся документы секретной части и начали разбирать завалы, извлекая из-под них раненых и убитых, а также всевозможную утварь и предметы, скорее всего являющиеся оружием. Как я понял, местная армия была оснащена оружием, поражающее действие которого было основано на кинетическом принципе. Причем разгон снаряда осуществлялся созданием давления в камере путем сгорания химических веществ с высокой скоростью горения. Да уж… До сих пор я считал, что самым примитивным ручным оружием, с чем пришлось столкнуться, являются боевые химические лазеры, которыми повстанцы на Латее пытались сражаться с войсками наместника (против нас они их использовать не решились — сразу сдались). Но теперь я понял, что ошибался…

Командир тут же принялся орать, махать руками, в одной из которых был зажат предмет, похожий на оружие старшего лейтенанта Башмета. Я уже не рисковал именовать его парализатором, ибо скорее всего это был ручной вариант стандартного местного оружия. Командир орал на всех, кто подворачивался ему под руку, при этом довольно часто употребляя слова «под трибунал» и «расстреляю». Последнее было мне понятно, так что и первое выражение я решил до уточнения считать неким вариантом казни в полевых условиях. Главная претензия начальства состояла в том, что ему немедленно, срочно, еще час назад требовалась связь со штабом корпуса. При этом он отчего-то зациклился на единственном способе связи, требуя немедленно восстановить «линию», и не удосужился даже хотя бы отправить посыльного. А кроме того, его почему-то не слишком заботила связь с подчиненными подразделениями, с соседями, а также получение оперативных данных о развитии ситуации на поле боя. Я просто не понимал, как столь некомпетентный человек может занимать командную должность столь высокого ранга…

К тому моменту из развалин здания «губы» (как выяснилось, это слово означало не часть лица, а именно здание, в котором меня допрашивали) были извлечены тела всех троих моих недавних знакомых. Старший лейтенант Башмет был еще жив, но, поскольку не обладал способностями хотя бы третьего уровня антропрогрессии (а о существовании полевых регенерационных капсул здесь, судя по всему, даже не догадывались), жить ему осталось очень недолго. Я отнес его к полуразрушенной стене здания, куда сносили всех раненых, и им тут же занялись несколько женщин в странных белых балахонах, ничем не напоминающих обтягивающие тело, будто перчатка руку, комбинезоны наших медиков. Но специальный значок здесь оказался совершенно таким же — красный крест. Баля и Панасенко были мертвы…