Джордж Локхард - Контрольный выстрел

— Итак, ты наконец мёртв, Дарк. Это хорошо.

( тихий смех )

— Драко, ты не уложился в минуту.

— Рэйдэн?… Ты всё слышал?…

— Да. Отойди, мне нужно пройти.

( пауза )

— О боги, что ты делаешь?!

— Отрезаю ему голову, разумеется.

— Зачем?!!

— Ты что, не хочешь узнать, где Скай и Винг? Ментосканирование памяти скажет нам об этом не хуже его самого.

( долгое молчание )

— Рэйдэн, ты чудовище, знаешь?

( смех, хруст разрезаемой плоти )

— Ты только сейчас понял это, старый друг?

Потрясённые люди неподвижно стояли поодаль. Автоматчики сгрудились кучей, овчарок давно простыл след. Со скрежетом два танка подползли к командирской машине, и замерли, направив дула пушек в сторону пришельца. Завывал ветер, солдаты молча переглядывались, и постепенно окружали дракона широким кольцом. Белые как снег офицеры молча стояли у «эмки».

— Такого я не ожидал. — механическим голосом произнёс Клименко.

— Что теперь делать, товарищ генерал?

Тихонов кусал губы. Они смотрели на непостижимого гостя из невозможного, и размышляли. Дракон неподвижно лежал на траве, иногда вздрагивая.

— Товарищ генерал. Разрешите мне поговорить с ним.

Тихонов вздрогнул, и взглянул на Штейнберга.

— Вы считаете, что он сохранил разум во время… этого?

— Несомненно. Вы только взгляните. Ведь перед нами разумное существо, вне всяких сомнений. Предлагаю считать, что это пассажир того корабля, что лежит за нашими спинами.

— Господи… Господи… — полковник Федотов дрожащей рукой ухватился за машину, рядом с которой они стояли. Наступала реакция на шок. Клименко с третьей попытки сумел зажечь сигарету, но уронил её — руки тряслись. Генерал превратился в статую, неподвижно взиравшую на дракона.

— Дракон… — произнёс он тихо. — Как может существовать нечто, столь похожее на дракона из сказок? Это нонсенс!

Подошёл профессор. Он оправился раньше других — помогли обширные познания в различных областях науки. Кроме того, Штейнберг был убеждённым материалистом.

— Товарищ Тихонов… А может всё было наоборот? Может, в сказках осталась память о некогда посещавщих нашу планету драконах? Таких, как он.

Генерал промолчал, а затем внезапно двинулся вперёд. Профессор последовал за ним.

— Иван! — подал голос Клименко.

— Без приказа ни с места! — ответил генерал.

Они стояли в трёх шагах от могучего зверя, и рассматривали его.

Штейнберг поразился, сколь совершенным было это существо. Пропорции тела, форма, блеск чешуи, мощные мышцы, огромные, сейчас закрытые глаза… Сверкающие крылья, плотно сложенные на спине… Золотой гребень вдоль позвоночника и основания хвоста… Перед людьми лежал самый гармоничный, самый прекрасный хищник из всех возможных. И невозмоэжных тоже.

— Художники были далеки от истины…

Генерал быстро взглянул на профессора, и отвёл взор. Они стояли уже около минуты, когда дракон, наконец, открыл сапфировые веки, и чуть приподнял грозную голову. В глубоких зелёных глазах пылало пламя могучего разума. И страха.

— Товарищ генерал…

Голос дракона прогремел, как отдалённый раскат грома. Низкий, с рокотом, он мог принадлежать лишь невероятно могучему существу.

— Товарищ генерал… Это я? Скажите что это сон, молю вас! Пожалуйста!

Тихонов сжал зубы.

— Окинава… Вы понимаете меня? Вы всё ещё Окинава?

Дракон чуть приподнялся.

— Да. Я капитан Окинава Хамсин… Вернее, был, до недавнего времени… — пришелец потрясённо осмотрел свою когтистую лапу. Потом перевёл взгляд вниз, рассматривая сверкающую золотую грудь, мощную мускулатуру, могучие ноги с огромными когтями…

— Я дракон?! Я — дракон! Нет! НЕТ!!! Как это может быть?! Как?!!!

Он резко вскочил, попытался шагнуть, но упал. В рычании Окинавы уже не было ничего человеческого.

— Кто это сделал?! КТО?!!! Я убью их! Я разорву их на части, и выпью кровь! Я высосу мозг из их черепов! Разорву крылья! Раздавлю голову!

Глаза Окинавы загорелись, словно зелёные прожекторы. Люди невольно отступили на пару шагов.

— Капитан, успокойтесь! Это приказ! — крикнул Тихонов. Дракон замер.

Медленно повернув голову к людям, он долго смотрел на них.

— Слушаюсь, товарищ генерал. — в голосе не было ненависти. Но когда глаза Окинавы повернулись к кораблю, в них отразилось такое выражение, что по спине Тихонова пробежали мурашки.