Дэвид Дрейк - Достойная оборона

— Кстати, капитан третьего ранга…

Тэд повернулся:

— Да, сэр?

— Никаких церниан.

— Церниан?

— Да… Вы их знаете: невысокие парни с зеленой кожей, плохим зрением и дурным запахом изо рта. Их не берите.

Вот это было странно.

— Почему, сэр?

— Считайте это моим капризом. Скажем так: мои источники указывают, что их лояльность вызывает подозрения.

— Никаких церниан, — пожал плечами Бертингас. — Как вам угодно.

Он тихо вышел из офиса.

Ступив в трубу лифта, он ощутил, как беспорядочно замелькали его мысли.

Он думал о Селвине Прейзе. Ну и тип: холодный, ухмыляющийся сноб, говорит — будто играет в кошки-мышки, не прочь поддеть собеседника, к тому же вздорен, капризен и ревнив. От этого человека воняло секретами. Халан Фоллард был прав. Прейз, несомненно, являлся агентом Кона Татцу, а его озабоченность относительно сил безопасности представляла собой либо дымовую завесу, либо скрывала глубоко законспирированный план.

Что выгодней всего для Тадеуша Бертингаса? Принять игру и просто исполнять приказы? Или еле волочить ноги, саботируя их? Может, стоит рассказать Фолларду о своих предположениях? Было ли Бюро действительно в опасности? Как сюда вписывалась попытка его убить? Ведь ее предприняла Хайкен Мару — теперь он в этом не сомневался. Оказала бы огневая мощь целого полка инопланетных фанатиков хоть какую-то помощь при подобной аварии?

В лифтовом отсеке девяносто девятого этажа мысли Бертингаса на полном скаку остановились. Телохранитель ожидала его на том самом месте, где он ее оставил. Бертингас полагал, что Фиркин сидит где-нибудь на скамеечке, разгадывает кроссворд, вяжет или читает книгу. Но нет. Она стояла почти по стойке «смирно» целых полчаса, пока он находился наверху и разговаривал с Прейзом. Бертингас еще раз спросил себя: точно ли эта широкоплечая дама человек? Если нет, то один взвод ее собратьев будет стоить легиона заскорузлых сельхозрабочих.

Он покинул отсек лифта, и Фиркин вразвалку пошла рядом.

— Фиркин, что вы знаете о цернианах? — спросил ее Бертингас.

— О троллях, сэр? — произнесла она своим густым басом. — Так их некоторые называют. Они не совсем члены Пакта. Что ж, многие не члены. Но эти церниане имеют свое небольшое Скопление, примерно в пять миров, за пределами Пакта. Кто знает, во что бы оно могло развиться, если бы цернианам не помешал Пакт.

— Они воинственны?

— Не особенно. Просто их трудно убить.

Такая оценка, особенно в устах мощной и здоровенной Фиркин, убеждала в непобедимости церниан.

— Они дружелюбны? Скажем, есть у них контакт с какой-нибудь политической силой внутри Пакта?

— Ходят разные слухи, сэр, — пожала плечами Фиркин.

— Какие именно?

— Что церниане довольно глубоко влезли в дела Скопления Гармония. Генерал, а ныне губернатор Мерикур, кажется, очаровал их. Или они его. Трудно сказать, Скопление Гармония далеко.

— Значит, только слухи?

— Это все, что я знаю, сэр.

Они бок о бок подошли к офису Тэда, и Фиркин вошла первой, чтобы проверить самую знакомую Бертингасу комнату.

Джины нигде не было видно — ни в комнате, ни за ширмой. Все следы их утреннего свидания — пятна на полу, серебристые отметины слез — исчезли.

Бертингас нашел ее ПИР — Джина называла его «пискун»— у нее на столе. Прибор разговаривал сам с собой на инопланетном языке. Тэд оставил ПИРу устное послание для Джины и рассказал о том, что Прейз одобрил их план насчет использования инопланетян. Он также передал приказ директора в пять раз увеличить предварительные прикидки — какими бы они ни были. Так что Джине следует при планировании мыслить масштабно. Затем он сказал, что собирается назад в свою квартиру, сменить испорченную форму, и скорее всего возьмет выходной на остаток дня.

Это было почти все, что он собирался ей сказать. Вот только…

— И еще, «пискун»… Скажи ей, что я сожалею. В самом деле сожалею.

— Хорошо, Фиркин. Пойдемте.

Бертингас вышел из-за ширмы и беспечно махнул Пэтти рукой. Он напоминал мальчишку-подростка, был то беспомощным, то тираном. Это становилось утомительным.

Она пошла с ним.

— Куда мы направляемся?

— Ко мне домой.

А вот это было серьезной проблемой. Если этот юный фрукт насолил кому-то так сильно, что к нему приставили Фиркин, то идти в его известную всем и каждому резиденцию — идея не слишком умная. Люди, которые напортачили с вышедшим из строя аэрокаром, к этому времени, скорее всего, придумали что-нибудь еще.