Katss - Нормальные герои всегда идут в расход

Я возвел очи к небу: разве я в здравом уме и трезвой памяти — да вообще когда-нибудь?! — подписывался на волонтерскую работу крестной феей для одного оборзевшего засранца? Мордред, дай сил!.. А Малфой тем временем продолжал разглагольствовать:

— А у Астории, блин, то мигрень, то еще какая хрень… И сын троллей из Хога носит периодически… Представляешь, Потти, тролль — у Малфоя!.. Это же сказка, страшная. Прямо позор на седины Снейпа.

Сильно удивившись несоответствию, я даже переспросил:

— Снейп? А он-то тут каким боком? — на что Драко, мило хлопая ресницами, выдал гениальное: — Ну потому что — Снейп!

Нет, это полный ахтунг…

— Эй, Малфой, ты что вообще пил?

— Абсент, — отмахнулся блондин. — Не отвлекайся на несущественные вещи, Гарри! — Я только брови поднял: он вообще берегов не видит? А дальше Драко, по видимости окончательно осмелев (или оборзев), задал САМЫЙ ГЛАВНЫЙ вопрос сегодняшнего вечера:

— Слушай, Поттер, а что это у тебя за нательная роспись? — Типа, заболтал меня, да? Умный какой… Но ведь и мое терпение не бесконечно!

— У тебя все? — с отсутствующим видом спросил я.

Малфой недоуменно переспросил:

— Что?..

Я добавил в голос грозности, для глухих и тупых.

— У тебя — все? Все сказал? Душу отвел?..

— Аа. Да. Спасибо, — царски кивнул упитый в зюзю блондин.

— Спасибо, значит… Выговорился?

— Угу, — закивал довольный жизнью Драко. Я сложил руки на груди.

— Молодец. Я выслушал. А теперь вали нафиг. В смысле, к маме.

— Аэ?! — выдал интеллектуальный протест Малфоиш. Прекрасная сцена. Почти немая. Да по нему подмостки Древней Италии плачут…

— Домой, Драко. В люлю! — уточнил я и отключился. Малфой там еще что-то лепетал…

Я потер лицо ладонью и выдохнул: если вам нужна паника в стане врага — пустите туда одного конкретного Малфоя. Среднего. Одним своим присутствием он обеспечит вражеской армии заворот мозгов, кишок и прочего ливера… И уйдет с оскорбленным видом (как так, его тонкую натуру не поняли?), но гордо поднятой головой.

Письма, письма, письма… Устав отбиваться от желающих выяснить отношения Малфоев (шесть или семь посланий мне одна Нарцисса прислала) и Лавгуд, в сердцах поставил антисовиные чары. Нахрен. Дети в курсе — остальной мир меня не колышет. Остыну, тогда и разберемся.

Луна повторно попыталась объясниться лично. Я даже выслушал ее лепет. Минуты две. А потом выставил. Первая же фраза, что она хотела для меня только блага, свела на нет все желание общаться. Луна-Луна. Ты же знаешь меня хер знает сколько лет… Что ж ты так…

Да, у нас с Лавгуд очень странная дружба. Была.

И как мужчина — я чрезвычайно щепетилен в вопросах предательства. Тем более от женщины, которой я безусловно доверяю. Нет, не потому что мне в душе больно и тоскливо — на такую херню аврор Поттер давно научился не обращать внимания… Тут, скорее, чисто мужской заворот: как так?! Да как вообще такое могло случиться?!

Дело в том, что я привык к ней. К ее бесцеремонному присутствию в своей жизни. Ночным побудкам, совместному кофе, оплате астрономических штрафов за правонарушения, счетам по почте за номера класса «люкс» в азиатских гостиницах, открыткам со всех концов земли, щедро политых духами… Привык настолько, что уже в какой-то мере считал Лавгуд своей собственностью. И именно поэтому удар по гордости оказался столь болезненным.

Блэки все собственники. Гарри Поттер, мальчик-выросший-в-чулане — патологический собственник. Я привык к Луне так же, как когда-то привык к своей палочке. Я не мыслил, что она вообще могла выкинуть подобную штуку…

У вас галстук по утрам сопротивляться не пробовал, когда вы его завязываете? А ноги — ваши собственные родные ноги — не пробовали заупрямиться и не идти куда вам надо?.. Вот и у меня с Луной так: она — мои уши, ноги, руки… Подруга, любовница, друг и младшая сестра в одном лице. Это не любовь. Это было просто доверие.

Как мне теперь быть?!

Я понимаю, что мои обиды — смешные и детские, но… В свое время Гарри Поттера слишком часто кормили этим абстрактным всеобщим благом с лимонным привкусом. И вот, когда он — то есть я — вырос, то закономерно обрел чудовищную аллергию… Благо не может быть всеобщим. Оно у каждого свое. Личное. Трепетно хранимое. Что хорошо для одного — хреново для сотни, и наоборот.

Именно поэтому, наверное, меня так задело участие во всей закулисной постановке Лавгуд. Уж она-то должна была понимать, чем все закончится и как именно я отреагирую. После ухода из аврората мне рекомендовалось не то что не отсвечивать, но и банально завязать глаза самой плотной тканью. Не видеть и не слышать всего, что происходит в родной Англии. Чревато, знаете ли… Обеты — они ведь моральных страданий носителя и его последующих униженных оправданий не понимают — а вспышки ненависти у меня неконтролируемые. Так что чем меньше вижу и слышу раздражителей — тем крепче сплю.