Алекс Орлов - Охотники за головами

— То-то же, — усмехнулся Луи Фонтен, — а вы небось тоже полагали, что психокинетика — это лженаука…

— Но… но как, сэр? Как все это могло произойти?

— Как? Я и сам не знаю… Уравнение теоретического баланса я, конечно, вывел, но, как это происходит на самом деле, признаюсь вам, Браун, я до сих пор не знаю… Единственно, что я могу утверждать наверняка, так это то, что здесь имеет место передача некой информативной матрицы. Другими словами, информационного поля…

— То есть вы хотите сказать…

— Да, Браун, я говорю совершенно крамольные веши. Вещество, масса или материя не передаются в неком геометрическом направлении, они лишь появляются «из ничего» там, где на это имеются условия. А условия — это и есть информационное поле… «Номер первый» скопировал информационное поле, но сделал его более сильным, чем у его жертв, и тогда материя тел наших бедных коллег перешла к нему. А Лефлер и Чанг остались с одними только головешками.

— Это странно и одновременно очень страшно, сэр.

— Я вас понимаю, Браун. Но наука — это не только старые конспекты с пожелтевшими страницами или самодовольные старички с академическими бородками. Настоящая наука начинается там, где умирает идеология, а пока вся наша наука держится только на пропаганде «научности». Стоит убрать пропаганду — и весь этот карточный домик рассыплется. Только тогда, дорогой Браун, психокинетику перестанут называть лженаукой.

«Кажется, я устроил тут целый митинг…» — спохватился доктор Фонтен. Он посмотрел на подновленную мумию и сказал:

— Зовите ассистентов, Браун. Пусть закрывают ящик…

Сказать по правде, Джим Форш не любил бывать в Новом Востоке. Уж больно ему не нравились лица граждан империи, через одного имевших чин фельдфебеля. Военная служба была возведена здесь в культ, и человек, не отличавший «взвод» от «развода», считался инвалидом.

Джим не любил бывать в Новом Востоке, но именно здесь в избытке водилось неучтенное оружие и на него, словно мухи, слетались разные криминальные личности. Эти самые личности и являлись для Джима Форша хлебом насущным, его заработком и привычным занятием, ибо он был свободным охотником за головами.

В данный момент Форш двигался по оживленной улице Саидбурга, третьего по величине города на планете Ал-Хейд, и просеивал глазами прохожих. Люди проходили разные — с открытыми, приветливыми, противными лицами, но пока среди них не было того, кто был так необходим Джиму Форшу.

Дорогие машины в модной камуфляжной раскраске сигналили нетерпеливым пешеходам. Витрины слепили солнечными бликами, а Джим все шел и шел, стараясь не думать о возможной неудаче.

Но неудачи быть не могло, поскольку Джим лично расшифровал переговоры некоего Бен-Али, договорившегося о встрече с человеком, за которым команда Джима охотилась уже целых две недели.

И вот удача улыбнулась.

Быть может, кто-то другой, увидев физиономию Нэта Кранга по кличке Горилла, постарался бы перейти на другую сторону улицы, но только не Джим. Он испытал такую искреннюю радость, словно Горилла-Кранг был его близким и горячо любимым родственником.

— Бобби, вижу «голубчика», — сообщил Джим по радио одному из членов своей команды. Передатчик находился на запястье, и приходилось делать вид, что смотришь на часы.

— Чего? — отозвался Бобби,

— Я тебя прибью, гад. Ты чем там занимаешься?

— Да уж не «голубчиков» ищу… Постой, что ты имел в виду?

— То, что я вижу объект…

Джим не договорил, увидев в двух шагах от себя самого Гориллу-Кранга, который смотрел прямо на него.

— Часы, что ль, сломались? — спросил Нэт.

— Да, приятель, — улыбнулся Джим.

— Сейчас половина второго…

— Спасибо, друг, — поблагодарил Джим и опустил руку с «часами».

Кранг пошел дальше и вскоре скрылся в дверях бара «Цапля».

— Бобби, двигай к «Цапле», а то я уже нарисовался. Он меня узнает.

— Иду, — отозвался Боб Реслер и вскоре прошел мимо Джима, чувствительно задев его локтем.

Реслер вошел в бар и сразу заметил мощную фигуру Нэта Кранга. Кранг занял очень хорошую позицию и видел каждого входящего в «Цаплю» посетителя, поэтому Бобу пришлось играть завсегдатая.

Он плюхнулся на высокий стул возле стойки и небрежно бросил:

— Давай как обычно, друг-Бармен, не говоря ни слова, налил двойную порцию «блисскоун», самого дорогого напитка, который был в баре.

Реслер благодарно кивнул и сделал глоток «золотой» выпивки. Потом с видом скучающего человека окинул взглядом зал.