Андрей Левицкий - Охотники на мутантов

Потом некоторое время они шли молча, Лесник дважды оглядывался, и Настька вопросительно поднимала к нему лицо, но он лишь отворачивался. Девчонка шла ровно, не отставала. Лес-Мозголом - жестокая вещь, все внутренности перетряхивает и может некрепкого человека с ума свести. Когда видишь совсем не то, что чувствуешь… Кто угодно тронется. Он уже побывал в этой аномалии, знал, чего ждать, но и ему туго пришлось, да еще болячка разболелась дальше некуда. Но Настька… как будто и не заметила ничего. Да, перетрясло ее, стошнило два раза - но головенка целехонька, даже не удивилась ничему. Не кричала, не пугалась… Выходит, всякого в детстве навидалась, почище Мозголома? Странная все-таки девчонка. Вроде и нормальная, а вроде и есть в ней что-то неправильное, только никак не уловить, что именно.

- Интересно тут, - сказал он наконец, отвечая на ее вопрос. - Вот и сходил посмотреть. Уж очень мало люди об этом месте говорят, а если и говорят - то странное.

Начался склон холма, Настька весело побежала с него. Лицо порозовело, она уже улыбалась - хотя, как заметил Лесник, немного нервно, неестественно.

- Чего тащишься, быстрей давай! - воскликнула она на ходу. Скривившись, Лесник шагал все так же неторопливо.

- Помереть успею, - буркнул он. - И тебе бегать тут не советую.

Девушка добежала до конца склона, остановилась возле зарослей и оглянулась на него. Помахала рукой и поспешила обратно. Добравшись до проводника, пошла рядом, приноравливаясь к его походке.

- Болит? - участливо спросила она.

- А ты как думаешь? - Она серьезно кивнула.

- Думаю, что болит. - Настька помолчала, собираясь с духом. Когда заговорила вновь, щеки ее покраснели от волнения, которое она всеми силами пыталась скрыть. - Дядя Василь, скажи, а правда, что те, кто в Зоне родились, имеют всякие особенности? Это нормально для них?

Лесник пожал плечами, не понимая, к чему она клонит. Настька гнула свое:

- Нет, ты скажи, правда это?

- Да откуда я знаю? - огрызнулся Лесник. - Да, так говорят. Но тут всякие люди живут, и с отклонениями, и без.

Идти было тяжело, слабость одолевала его. Появилась одышка, на лбу выступил пот. Надо скорей покончить с этим, получить деньги и сделать операцию. И тогда уж вдохнуть полной грудью, свободно пройти по Зоне. Поймать кровососа, завалить кабана один на один, как он делал когда-то… Новых птиц выдрессировать…

- А правда, дядя Василь, - не отставала Настька, - что эти особенности в Зоне могут быть полезными?

- Правда. - Лесник опять скривился. Они спустились с холма, и сталкер встал на колени возле кустов, сгорбившись, тяжело дыша. Отер пот со лба. - Сейчас, - сказал он. - Погоди, передохну только…

Постояв так секунд тридцать, он поднялся. Настька поддержала его, но Лесник ее оттолкнул…

- Не надо этого, - хмуро сказал он. - Еще поживу. Вон тропа, - Лесник кивнул влево, где заросли были пореже.

Настька пригляделась. Между кустами начиналась тропинка, но как-то странно - в начале ее росла полоса пышной травы, на которую будто никто никогда не ступал. Словно те, кто по тропе ходил, возникали из воздуха.

Девушка вопросительно посмотрела на Лесника.

- Это вроде аномалии, ее перепрыгнуть надо, - пояснил он. - Весь холм, где мы стоим, то есть трава, которая на нем растет, - и есть аномалия. А здесь как бы точка включения. Видишь, она гуще? Если наступишь - трава в тебя выстрелит, будто иголками вонзится. Так что осторожней прыгай.

Побледневшая Настька оглянулась.

- А ведь мы там сидели… шли потом… - прошептала она, робко шагая вперед.

- Прыгай, - повторил он. - Ничего страшного, только аккуратно.

Полоса густой травы была шириной метра полтора. Девчонка точно перепрыгнет, особенно если с разбегу, а вот он… Обычно-то это не проблема, но сейчас, в таком состоянии… Придется сначала кинуть рюкзак, еще ружье ей передать, что ли. А все опухоль! Сколько он еще протянет? Врач говорил, при обычном течении болезни ему оставалось бы год-полгода, если без операции. Но при таком образе жизни, как в Зоне, больше полугода не давал. «Сами понимаете, - сказал он тогда. - Охота, бег, прыжки, постоянное напряжение… При большой нагрузке метастазы начинаются. Вам нельзя там оставаться. Вот в городе я направил бы вас на операцию, а после химиотерапия - вы бы еще несколько лет могли радоваться жизни. Возможно, десять-пятнадцать даже, сейчас появились новые онкологические препараты, каких раньше не было. Но Зона… Она убивает вас». Лесник сжал зубы. Операцию он сделает, но доживать будет в Зоне - и баста! Это его мир. Зона не только снаружи, она внутри него, он - часть Зоны, такой же ее обитатель, как кровососы, псевдогиганты или бюреры. Сто лет ему снился этот город!