Шимун Врочек - Крестоносец

– Это… это животное меня укусило!

– В следующий раз киньте в него тапком, – равнодушно посоветовал Сергей. – Если успеете. Чем обязан?

Гостья ему не понравилась. Впрочем, с похмелья и недосыпа ему мало кто нравился…

– Я хотела…

– Говорите быстрее, я закрываю дверь. Раз, два, три… Закрыл.

За секунду до щелчка в щель просунулась женская рука с сине-зеленым голографическим значком офицера «TiSinc» [1].

– Старший инспектор Горохова Ольга Викторовна, – приглушенно сказали за дверью. – Отдел Внутренних расследований. Теперь мне можно войти? Придержите, пожалуйста, ваше животное…

– Все туристы имеют страховки на случай смерти? – сказала Ольга. Под персиковым пальто на ней оказалось легкомысленное ситцевое платье. Белое в синий цветочек. Что еще раз доказывает, подумал Сергей, как далек отдел внутренних расследований от реальной полевой работы. Или, может, все дело в секретности? Побоялись довериться штатным костюмерам «ТайСинка»?

– Что, простите? Я задумался.

«Ну и взгляд у нее.»

– Я спрашиваю: правда ли, что все туристы имеют страховки на случай смерти?

– Да.

– В том числе и Кай Кислевский?

– Кто это?

– На аварийный случай с Кислевским вы выезжали два дня назад, – сказала Ольга. Подняла брови в насмешливом недоумении.

Сергей вздрогнул. Неужели?

– Что-то случилось?

– Почему вы так решили?

– Действительно, почему я так решил? Старший инспектор Горохова из отдела внутренних расследований, – издевательски растягивая слова, проговорил Сергей. – Надо думать, вы приехали полюбоваться на храм Василия Блаженного до его разрушения? Я угадал? Туристическая поездка за счет «Тайсинка»? Осмотр достопримечательностей и все такое? Если вы свободны, я покажу вам город…

– Не ерничайте. Хотя на собор Василия Блаженного я бы с удовольствием посмотрела…

– Так что с Кислевским? Он жив?

– Жив.

Сергей вздохнул с облегчением. Камень с души…

– Но он в шоке. На вас написана жалоба. Там утверждается, что вместо оказания помощи вы просто-напросто убили Кая Кислевского, зная о его страховке. Он требует моральной компенсации, а также наказания виновных. Когда он выйдет из реабилитационного центра, возможно, он подаст на «ТайСинк» в суд.

Сергей помолчал. Значит, так все оборачивается.

– Вернемся к разговору о страховке. Кроме туристов, кто получает страховку на случай смерти?

– Сотрудники «ТайСинк», – сказал Сергей.

– Все сотрудники «ТайСинк»? Кроме вас. Правильно?

– Я внештатный сотрудник, с ограничением в правах. Впрочем, если быть точным, я не единственный такой. Есть еще как минимум пятеро…

– Но это правда?

– Да.

– Почему у вас нет страховки, Сергей?

– Вы же читали мое личное дело? – он сложил руки на груди. Давай, подумал Сергей, выкладывай.

Ольга вздохнула.

– Как с вами трудно! Ну хорошо. За что вы приговорены к заключению в этом временном поясе?

Сергей улыбнулся, не разжимая губ. Вспомнился фильм «Побег из Шоушенка», спокойный голос Моргана Фримена…

– Думаю, за неправильный переход улицы.

– Что? Перестаньте шутить, Толоконников. Это официальный вопрос. Беседа записывается.

– Эта запись может служить доказательством в суде?

– По закону – да.

– Значит, если я сделаю вам сейчас предложение – мне придется жениться?

Ольга помедлила, испытующе глядя на Сергея. Потом вдруг неожиданно улыбнулась:

– Только в том случае, если я скажу «да».

Сергей встретился с Вадимом в кафе на тверской площади. Взяли пиво и фисташки. На столе горела керосиновая лампа в медной окантовке. В ее свете лица казались непривычными, искаженными, рваными… Словно и не Вадим, мировой мужик, словно и не Серега, лучший друг мирового мужика…

– Что интересного нашел? – спросил Сергей.

– Ох, чую я, что-то тут неладно. Оля Горохова – слишком крупная рыба для нашего водоема.

– А факты?

– Нет фактов. Это и настораживает, Серега. Много перерыли архивов, а нашли лишь ее работу с длинным и сложным названием… что-то там о психотипах, эмпатии и запечатлении… Но интересные идеи. Суть сего труда сводится к одному: сосланных НУЖНО прощать. Досрочное освобождение.

– И по какому принципу будет приниматься решение о досрочном освобождении?

– Способность любить.

– Ты серьезно?

– Вот и меня насторожило, – сказал Вадим. – Но суть такова. Люди, отправленные на пожизненное в иное время – испытывают страшнейший душевный дискомфорт. Культурный шок, слышал?