Шимун Врочек - Мирмиллон

– Идущие на смерть приветствуют тебя!

Я медленно шел по кругу, держа ловца в центре, и песок, налитый солнцем песок арены скрипел под ногами. В правой руке я держал короткий широкий, слегка загнутый меч, время от времени пытаясь угодить зайчиком в глаза противнику, но тот был старым бойцом, и на уловку не попадался… Небольшой прямоугольный щит прикрывал левую половину моего тела от внезапного удара – не то чтобы уж очень прикрывал, и уж точно не половину, но… Ударить меня в сердце еще никому не удавалось.

– Иди ко мне! – внезапно закричал ловец, бросая сеть. Та летела так лениво, что я без труда уклонился, выпрямился и насмешливо отсалютовал противнику мечом. Аплодисменты раздались со всех сторон – нас оценили…

Я подмигнул ретиарию, давай мол, работаем на публику, пускай свободные граждане повеселятся, глядишь, и пить сегодня будем не на свои… Тот на мгновение скорчил рожу, понятно, чего не понять? – побегать, побегаем, класс покажем, кровишку для жалости пустим, а убивать, нет, не будем, это пусть в столице убивают, да на больших Играх, там и выложимся, а сейчас давай – побежали…

– Эй ты, снулая рыба! – завопил ловец, – Спишь на месте! Иди ко мне, и, клянусь трезубцем Нептуна, я избавлю рыбий род от такого позора!

Крича так, он потрясал собственным трезубцем, и толпа мгновенно оценила шутку, и на бедного глупого мирмиллона, то есть на меня, посыпались насмешки.

Я молчал, всеми силами изображая угрюмого, но очень обидчивого мечника, которому только что наступили на любимую мозоль. Язык у меня подвешен, что надо, но таковы роли и выходить из них ни мне, не насмешнику ретиарию не позволено. Почти обнаженный ретиарий со своей сетью и трезубцем кажется всем этим матронам, весталкам, жирным гражданам, тощим гражданам, жрецам и чиновникам, всем им он кажется совершенно беззащитным. Особенно рядом с закованным в железо мирмиллоном – мной. Они уверены, что мой меч, мои доспехи, мой щит, наконец, дают мне неоспоримое преимущество над ловцом… Все так. Но с точностью наоборот…

– Рыба, рыбешка! – продолжал приплясывать ловец, глазами показывая – чего ты ждешь? Давай, побежали…

Не торопись, я чувствую, когда пауза становиться затянутой, но и недодержать ее нельзя – действие смажется, акцент сместится… Ага, вот-вот… Сейчас!

– Ублюдок! – взревел я голосом, который некоторые сравнивают с криком слона, другие – с воплем раненого льва, третьи… Хорошо сработано, похвалил я сам себя, когда испуганные крики долетели до меня с трибун – теперь женское внимание мне обеспечено…

Но спектакль продолжался.

Я огромными прыжками рванулся к ловцу. Он метнул трезубец мне навстречу, промазал, развернулся и побежал, мелькая босыми пятками. Как ему не жарко? – изумился я про себя, – Песок раскален, а он без сандалий…

Некоторые из наших выходили на арену босыми – чтобы лучше чувствовать опору под ногами, утверждали они, но я не мог себе представить, как это можно ходить голыми ногами по дымящемуся жаром песку и при этом еще и драться…

Ловец преодолел уже половину длины арены, и теперь описывал круг, пытаясь обежать меня и первым добраться до трезубца – трибуны кричали и улюкали, подбадривая его, но сквозь гул я расслышал несколько поощрительных криков и в свой адрес. Сила всегда привлекает. Я представляю на арене силу, ловец – хитрость и ум. Этакая битва Марса и Меркурия! Надо не забыть сравнение, подброшу Арториксу – он у нас остряк, вот пусть и пустит в народ, многие подхватят, глядишь, и Марсом называть начнут…

– У-у-уа-а-а!! – заревел я, рывком кидаясь к воткнувшемуся в землю трезубцу. Ретиарий отпрянул от моего рубящего удара, и, делая вид, что трезубец ему необходим, как младенцу кормящая грудь, закружил вокруг, время от времени осыпая меня нелестными эпитетами и потихоньку приближаясь к месту, где он потерял свою сеть.

Глупый, глупый мирмиллон, – думают сейчас трибуны, – неужели он не видит…

Вижу, граждане, вижу и получше многих из вас. Сейчас ловец схватит свою сеть, и я буду пытаться ему помешать, но не успею – я специально не успею, хотя и сделаю это очень естественно – вам не поймать меня на фальши, как вы не старайтесь, а вы и не будете стараться – вы пришли сюда отдыхать и развлекаться, вот мы вас и развлекаем… Как можем, и как умеем.

Ретиарий схватил свою сеть. Я прыгаю к нему, но не успеваю – совсем чуть-чуть не успеваю, но все же, и попадаю прямиком в сеть, запутываюсь, и с грохотом, слышимом даже в задних рядах цирка, падаю, роняя меч, и кричу на земле, как всем им кажется, от бессильной ярости…