Антон Медведев - Хранители вечности

Бар был почти пуст. Оно и понятно, до вечера еще далеко. Максим откровенно скучал, сидя за стойкой в своем любимом вращающемся кресле, появление Кевина он встретил с нескрываемым удовлетворением.

— Привет труженикам! — поздоровался Кевин.

— Рад тебя видеть, — произнес в ответ Максим. Не вставая с кресла, протянул руку, Кевин пожал ее. — Как дела?

— Так себе, — подернул плечами Кевин. — Нет настроения.

— Это мы поправим. — Максим вынул чистый бокал, плеснул в него янтарной жидкости. — Вот, попробуй. Только вчера привезли. Вполне приличная штука.

— Попробую, — ответил Кевин, садясь напротив бармена. Опрокинув в рот содержимое бокала, побулькал его, потом проглотил. В ответ на вопросительный взгляд Максима пожал плечами. — Кислит что-то. И привкус какой-то есть.

— Привкус… — обиделся Максим, забирая бокал. — Много ты понимаешь.

— Ты спросил, я ответил… Карины сегодня еще не было?

— Не было, — отозвался Максим.

— Плесни-ка еще. — Кевин кивком указал на бутылку. — Может, я просто не распробовал…

Максим был одним из немногих друзей Кевина. Еще в детстве он угодил под рухнувшую стену, несколько месяцев пролежал дома с переломом позвоночника. Устроить его в больницу то ли не смогли, то ли не захотели — у обитателей трущоб были свои представления о жизни и смерти. К удивлению многих, Максим выжил и даже не потерял способности ходить. Тем не менее работник из него был неважный. Отчим сумел пристроить его в этот бар, помогать хозяину — тот взял мальчишку не столько из необходимости, сколько из жалости. Максим прижился здесь и со временем стал совершенно незаменимым работником. Когда восемь лет спустя хозяин бара умер, Максим стал полновластным владельцем этого заведения. Будучи от природы невыносимо честным, он никогда не обсчитывал посетителей, да и еда, не говоря уже о выпивке, здесь всегда была хорошей. За повариху и официантку в баре была Лиза, с вечной улыбкой на круглом, с конопушками, лице. Она была молода, румяна, однако имела весьма тяжелую руку, поэтому приставать к ней с глупостями никто не решался. Если не хватало рук, она могла взять и припрятанную за стойкой бара тяжелую скалку.

В отличие от большинства обитателей трущоб, Максим был весьма эрудированным человеком, с ним можно было говорить на любые темы. Он перечитал горы книг, однако при этом никогда не кичился своими знаниями. Кевин любил с ним беседовать, при этом всякий раз их беседы переходили в споры за жизнь. Обычно это происходило после того, как количество выпитого спиртного переваливало определенную черту. Так вышло и на этот раз.

— Да ты пойми, — убеждал друга Кевин, — если не шевелиться, то ничего не изменится. Ты так и проведешь жизнь в этом чертовом подземелье, я буду лазить по чужим карманам, пока однажды не попадусь или пока меня кто-нибудь не зарежет — тот же Клещ, например. А в чем моя вина? В том, что у меня не было состоятельных родителей? Что я родился в трущобах? Чем я хуже тех, чьи карманы обчищаю? Я тоже хочу иметь хорошую квартиру, красивый спортивный глайдер. Жену, наконец, хочу, детей. Хочу иметь возможность куда-то поехать, отдохнуть. Нам нужно провернуть что-то по-крупному. Что-то такое, чтобы хватило потом на всю жизнь.

— Просто ты недоволен тем, что имеешь, — ответил Максим. — Поэтому тебе действительно нужно что-то менять. Например, получить какую-то профессию, найти нормальную работу.

— А толку? — спросил Кевин. — Ну буду я зарабатывать свои полторы тысячи в месяц, и что? Что это изменит в моей жизни? Я ведь даже сейчас зарабатываю больше.

— Ты будешь честным человеком, — пожал плечами друг. — Разве этого мало?

— Да иди она пропадом, эта честность. — Кевин вновь потянулся за бутылкой, наполнил бокалы. — Быть честным, чтобы с утра до ночи вкалывать на какого-то дядю? — Он опрокинул бокал в рот, следом отправил копченую креветку. Прожевав ее, продолжил: — Пойми, Макс, честность в этом мире ничего не дает. Вон возьми хоть нашего Профессора. Был хирургом, жил вполне прилично. А потом кто-то умер у него на столе из шишек — и где теперь Профессор? Помогла ему его честность, заступился за него кто? Да всем на него наплевать оказалось. А будь у него деньги — большие деньги! — никто на него и вякнуть бы не посмел. Сам бы всех держал в кулаке… — Кевин опустил голову.

— Хорошо, а как быть с душой? — спросил Максим. — Как я буду жить, если не смогу себя уважать? Если не смогу сам себе посмотреть в лицо?

— А ты не смотри, — хмыкнул уже порядком захмелевший Кевин. — Душа, она, конечно, душа, но когда в желудке пусто, о ней как-то думаешь в последнюю очередь.