Николай Степанов - Под знаком Дарго

Вскоре начали попадаться небольшие участки выступающей поверхности с более высокой растительностью и твердой почвой. Когда мы наткнулись на небольшой островок с растущими на нем деревьями, решили устроить отложенный привал, тем более что поднимающийся туман затруднял ориентировку на местности. Ухающие звуки доносились теперь, казалось, отовсюду.

Дрова на островке нашлись без труда, и вскоре языки пламени, радостно потрескивая, поглощали сухую древесину.

— Неужели здесь кто-то может жить? — отмахиваясь от надоедливых комаров, спросил Эл.

— Если есть насекомые, значит, должны быть и те, чью кровь они пьют, а также герои, поедающие самих кровососов, — высказал я предположения.

— Кроме двух змей в болоте и нескольких ширококрылых пернатых в небе я никого не заметил, — поделился наблюдениями наш колдун.

— А я видела лягушку, — радостно сообщила Сонька.

— Странно, лягушки есть, а кваканья не слышно. Может, у них обет молчания? — размышлял я. — Честно говоря, эта ухающая тишина нагоняет зеленую тоску.

Шнырик не стал делиться с нами своими наблюдениями о местной фауне. Все время путешествия по этой мокроте он, бывший обитатель пустыни, старался забиться как можно дальше в свое надежное убежище. Что ж, я вполне его понимал и сам с удовольствием забрался бы в такое удобное место.

Когда туман уплотнился настолько, что в десяти шагах не стало видно стволов деревьев, включился жабий хор. Трели земноводных раздавались со всех сторон. Откуда их столько набралось? По пути нам практически никто не встречался, а тут… Насекомые как-то разом исчезли. Либо они испугались своих исконных врагов, либо, наоборот, полетели на роковую встречу, очарованные голосом исполнителей.

После легкого обеда Эл уговорил принцессу провести очередные занятия по магии, а я решил воспользоваться предоставленной паузой и немного подремать.

— Если туман рассеется — разбудите меня, а если нет, то раньше ужина не поднимайте. Сейчас вы караулите стоянку, ночью — моя очередь. Только, чур, водой не обливать и в нос хвостами не тыкать.

Проснувшись от колющей боли в боку, я понял, что причиной являлся совсем не аппендицит. Пять человечков с крупными головами и чрезвычайно худыми телами нацелили свои копья мне в грудь, а самый головастый из них проверял своим оружием прочность моего плаща или пытался заниматься иглоукалыванием. Еще не окончательно придя в себя после дневной дремоты, я недовольно пробурчал:

— Кто такие? Как посмели меня потревожить?

Сказал и сам удивился собственной речи. Опять это булькающее наречие. Взгляд упал на старушкино колечко, переливающееся бирюзовыми оттенками, и остатки сна сразу улетучились. Снова какая-то нечисть пожаловала. Головастики также были несколько озадачены моими словами, но после паузы специалист по прокалыванию чужих костюмов произнес:

— Каким ветром в наше болото занесло уважаемого догура?

Ладно, пусть будет догур, наверное, большая шишка у этих существ, если они сразу убрали копья, а в огромных глазах появился проблеск уважения.

— Я здесь по личным делам и хотел бы узнать, что за прием вы тут устроили? Где моя свита?

— Не беспокойтесь, мы же не знали, кто к нам пожаловал. Прием будет самым грандиозным, а вашу свиту мы доставим целой и невредимой в наше селение. Их уже понесли. Если будет на то воля догура, мои воины отнесут и его.

— Нет. Уж как-нибудь дойду сам. А где мой меч?

— Оружие тоже на пути в Лораг, — мягким бульканьем прозвучали слова головастика.

— Тогда пошли, — сказал я, с удовлетворением отметив, что до прощального подарка Борикса во внутреннем кармане плаща головастики не добрались.

Болотные существа имели тонкие высохшие тела бледно-зеленого цвета, на которых гипертрофированным наростом смотрелись шарообразные головы более темных оттенков. Отсутствие ушей, практически впечатавшиеся ноздри, ямочки у краев небольшого рта и огромные водянистые глаза особой симпатии не вызывали. Зеленые человечки были почти все одинакового роста — немногим выше полутора метров. Строение рук и ног по сути не отличалось от человеческих, разве что ступни смотрелись более широкими, чем-то напоминая ласты лягушек. Наверное, окраской.

Вскоре мы нагнали впереди идущую процессию. Туман уже был не таким плотным, даже в наступающих сумерках стал заметен способ доставки моих друзей. Их несли привязанными к шестам, словно убитых животных. Рот, скорее всего, завязали, иначе Сонька давно бы высказала все, что думает о носильщиках. А так шли в полном молчании.