ОрландоБум: Biggun4u"

Хотя сразу после возвращения с другого пласта окружающего, такое уже было, когда на камне осталась отчетливой черной печатью его рука. Джек тогда не придал этому значения, не связав произошедшее с накатившей слабостью. Теперь задумавшись, он положил руку на кровать с четким желанием вытянуть из нее силу, но ничего не получилось. Значит, только определенные предметы могут отдать мне свое тепло, сделал он вывод из произведенного опыта. Микыса все еще не было, и Чуу-ур блаженно вытянувшись на кровати заснул тревожным сном.

- Прошу быстрее доктор, ему совсем плохо - услышал голос нейтера, рефлекторно вскочивший и оголивший лепесток Джек. Лекарь отшатнулся назад, больно ударившись головой о косяк двери, от замахнувшейся на него мечем застывшей статуи.

- Зачем вскочил? - как ни в чем не бывало, участливо поинтересовался Микыс. Ложись, уважаемый Рора тебя осмотрит, он спас от лихорадки не один десяток душ.

- Не нужно, мне уже лучше - убрав лепесток, Джек сел на кровать.

- Я настаиваю, чтобы уважаемый Рора тебя осмотрел - проговорил Микыс, приглашающее указывая лекарю рукой на сидящего Чуу-ура.

Немного брезгливо, дородный доктор подвинулся к сидящему Чуу-уру, не прикасаясь к нему.

- Оплата? - задал он вопрос в воздух, не смотря на Микыса.

- Да конечно, выйдя на мгновение, Микыс вернулся с небольшим мешочком и передал его лекарю.

Взвесив на руке полученный кошель, доктор недовольно вздохнув начал осмотр больного. Начав с шеи и передвигаясь по телу, он удивлено прекратил осмотр, уверенно заявив, что в этом больном совершенно нет лихорадки.

- Орехи помогли - решил как-то оправдаться Джек.

- Осмотрите его еще раз, совсем недавно у него были все признаки - по лицу Микыса было видно, что он уже жалеет о переданном доктору кошеле.

- Совершенно точно говорю, что никакой лихорадки в нем нет, если появятся признаки болезни, то я приду бесплатно - больше не видя для себя дела, доктор встал и, раскланявшись, покинул жилище Микыса.

- Странно это все - изрек присевший на скамью нейтер.

- Чего странно?

- То как у тебя лихорадка прошла, да и остальное - задумчиво изрек Микыс, явно сожалея о потраченных деньгах.

- Не беспокойся, я сам оплачу его визит - Джек достал из заплечного мешка монеты и положил их на стол.

- Хочешь меня обидеть? - Микыс задумчиво разглядывал Чуу-ура, словно оценивал его по какой-то своей мерке.

- Нет, я не знаю ваши обычаи, давай я уберу монеты и забудем. Лучше пойдем, я угощу тебя и братьев.

- Вот это другой разговор - оживился Микыс - если у тебя все нормально, то пойдем.

- Лучше не бывает - успокоил его Джек, сдержанно ухмыляясь - покажи лучшее место в этой дыре.

- Какая это дыра? Нейтер деланно возмутился. Это тебе не пригород, какой нибудь, это шестой круг. Здесь есть все, что есть в первом, а может даже и лучше. Пойдем в четвертый дом. Я дал слово Ритиху, что больше туда не ногой, но сегодня особый случай. Нужно же все тебе показать, словно сам себя убеждал нейтер.

- Что первые три дома не подойдут - снова ухмыльнулся Джек.

- Нет, нам нужен именно четвертый, там все есть - ударение на слове "все", немного его насторожило. Не зная чего ожидать, от предложенного, он согласился.

В отличие от уменьшения цифр, в иерархии кругов, при описании домов, в которых творилось всякое непотребство, нумерация шла от меньшего к большему, подчеркивая значимость заведения с каждой увеличивающейся цифрой.

Скопище пороков, искусно культивировалось в этих заведениях, привлекая все большее число клиентов полнейшей вседозволенностью. Наличие денег означало, что любое твое желание осуществиться, вопрос был только в цене. Нелегальные дома процветали под прикрытием руководства кланов, которые сами были здесь частыми гостями, а некоторые и завсегдатаями, погрязшими в распутстве. Рядом со строгой иерархией, табу, полным подчинением и самопожертвованием, существовал рассадник порока, развращавший неготовое к такому ханжеское общество. Появившийся относительно недавно, этот культ низменных желаний прочно закрепился в системе ценностей Торлора, приучая к тому, что нет ничего ценнее звонких монет. Постепенно, разрушая устои общественного строя, эта гниль распространялась все дальше от центра города, в котором зародилась.

Сыны Адара, так они называли себя, навязчиво призывали поклоняться четырехногому богу-гермафродиту, одновременно бывшему и мужчиной и женщиной, служение которому заключалось в участии в массовых оргиях во славу ненасытного бога.