Антон Текшин: Cooldown

Картина была до того достоверная, что невольно спохватывался отсутствию запаха. Привычка.

– А где окно? – я изогнулся, чтобы взглянуть через плечо, но ремень не давал полной свободы манёвра.

– Его нет по соображениям безопасности.

– Да, много ему это помогло… Камеры в комнате стояли?

– Две. Но обе отключились во время инцидента. А те, что в коридоре, ничего не засекли.

– Никто не входил и не выходил?

– Вот именно. Двери так же никто не вскрывал. Там тройная защита.

Ох уж эта безудержная вера в технологии…

– Кроме них что-то ещё было?

– Пост охраны. Они тоже никого не видели. Их показания подтверждены нашими специалистами.

– А вот это уже любопытно…

– Что?

– Ваш человек защищался. Это явно видно по следам разрушений. Видишь ту игрушечную фигурку дракона?

– Половину от неё, – кивнул Георгий.

– Это ж пластик. А срез чёткий, будто хирургический. Жертва отмахнулась статуэткой, и та попала под… Ну, это точно не лезвие. Лазер какой, что ли?

– Мы не знаем.

– Интересная картина, – заключил я. – В общем, какое-то время ваш подзащитный бегал от убийцы. Он оказался меленный и неповоротливый – вон, сколько нарубил здесь всякого. Потом мусора стало критично много для перемещения, и бедолагу методично, пусть и бестолково, расчленили. Почему он не выскочил наружу? Не пойму…

– В целях безопасности дверь была заблокирована, – с неохотой признал Георгий.

– А это точно был ваш клиент, а не пленник?

– Мы ожидали нападения, и приняли все возможные меры. Руководство клана дало добро, впрочем, и сам игрок был не против, он всё равно вёл затворнический образ жизни. Внутрь не мог попасть никто, кроме охраны.

Я почувствовал то, чего так боялся с самого начала нашего с ним разговора. Азарт, мать его в кувшинку, снова вернулся. Любопытство сгубило не только кошку, но и меня.

– Полагаю, все охранники мамой клянутся – мол, они тут не причём?

– Самое печальное, что это действительно так.

Георгий снова щёлкнул пальцами, и окружающая нас голограмма пропала. Вместе с ней ослабли и стягивающие меня ремни, живо втянувшись куда-то в недра кушетки. Преодолевая слабость, накопившуюся в мышцах, я хотел было привычно растереть виски, но не смог толком согнуть руку. Даже пальцами толком пошевелить не удалось. Дошло до странного – хотел согнуть указательный, а вместо него послушался средний. Сам же он на прямое мысленное усилие передал свои полномочия мизинцу. С таким раскладом даже банальный хулиганский жест не покажешь с наскока.

– Клим, к сожалению, твоя нервная система далеко не в порядке, – поспешил сообщить франт. – Синдром криораспада синапсов. Единственная твоя возможность снова полноценно двигаться – вирткапсула.

– Надеюсь, мне не придётся эту вашу капсулу глотать, – вздохнул я.

Капсулой оказался довольно громоздкий, хоть и высокотехнологичный агрегат, весом под тонну. Смотрелся он посреди пыльной квартирки, где мне предстояло жить, словно прилетевший с другой планеты корабль пришельцев, пусть и крохотных. Самое смешное – на капсулу формой аппарат походил меньше всего. Скорее, на утопленную в массивный постамент колбу, под пробку наполненную мутной жидкостью.

Пока молчаливые (а что самое страшное – трезвые) техники устанавливали и настраивали аппаратуру, Георгий предложил им не мешаться и посидеть внизу, в прохладном салоне его роскошного автомобиля. Пусть на улице понемногу смеркалось, но духота вокруг стояла страшная. Август, как-никак.

От выданной мне инвалидной каталки я категорически отказался, прохромав положенное от лифта до парковки расстояние самостоятельно. Получалось из ног вон плохо – конечности предательски дрожали и не слушались, три раза чуть не грохнулся. И если кое-как ковылять ещё получалось, то мелкая моторика оказалась уже за гранью моих мечтаний. Да и в целом мышцы выглядели не впечатляюще – шутка ли, двадцать семь килограмм потерял!

Одно хорошо – ни малейшего шрама от пули не осталось, но чтобы я не слишком радовался, на теле появилось несколько сугубо армейских татуировок. Всего лишь ради маскировки.

Хоть меня после возвращения с того света и так узнать было проблематично, но внешность всё равно подкорректировали – нос выправили, скулы заострили, изменили форму ушей, и ещё кой-чего по мелочи. Чёртовы перестраховщики! Я когда себя в первый раз в отражении увидел, едва подавил в себе желание кого-нибудь убить. До красавца мне было и раньше далеко, но сейчас я вообще походил на какого-то хмыря из уголовной хроники. Единственное, что не тронули – глаза, пусть они и были одной из главных примет для опознания.