Алексей Махров - Шум в тумане

Командир отступающих под убийственным, хотя и не прицельным огнем Мурзини комбайнов «Нива», понял, что отыскать в этом бардаке свой любимый настольный календарик абсолютно нереально, поэтому он (командир) принял судьбоносное решение – вызвать на подмогу сноповязалку! «Черный Лохмач» немедленно взвился в воздух и попытался отыскать в дыму своих друзей. Но поле боя застила настолько глубокая пелена гари, что поиск закончился полным фиаско.

Сложившаяся сейчас на поле боя ситуация была в свое время прекрасно охарактеризована бессмертным хокку великого японского поэта эпохи Басё Комуто Херовато:

Плавилась броня

Захлебнулся автомат

Заглянул в глаза ты смерти, гвардии сержант

Но ни что не вечно под луной! Вот и у «малыша» Мурзини иссяк шнековый магазин его ракетной установки. На привольную монгольскую степь в мгновение ока обрушилась оглушающая тишина! Только весело потрескивали горящие "Нивы", задорно детонировали боекомплекты, пофыркивали плавящиеся гранулы топливной смеси, свистели и улюлюкали тушканчики да негромко постанывала удовлетворенная результатом надувания мисс Дор, что обычно было нехарактерно для серьезной девушки.

Пока Джованни шарил по карманам комбинезона и «разгрузки» в поисках запасного магазина, в небе над местом массового побоища разыгралась трагедия, последствия которой оказали огромное влияние на всю дальнейшую ситуацию. Мисс Дор наконец-то почти надула свой танк. Но зачарованная прекрасным длинным (55 калибров), твердеющим на глазах стволом орудия, девушка несколько переборщила и жерло орудия, вместо записанных в ТТХ 155мм приобрело диаметр 1200мм!!! Тяжело вздохнув – воевать Коре нравилось куда меньше, нежели заниматься любовью, Дор залезла внутрь танка, и, приникнув подведенным глазом, обрамленным пышным частоколом ресниц, к надувному прицелу «Карл-Цейсссс-Шперццц» случайно зацепила какой-то рычаг, болезненно ударившись локтем. Танк издал звук «Бумммм!!!»

Полуторатонный снаряд врезался в барражирующую сноповязалку. От сильнейшего удара разбилась бутылка водки «Столичная», подаренная пилоту аппарата младшему лейтенанту Анатолию Криворокову любимой мамочкой на выпускной день Козюльского летного училища. Криворуков был так привязан к своему «талисману», что постоянно носил его у сердца, повесив его на шею на крепком капроновом шнурке. Прикладывался к бутылке лейтенант только по самым торжественным случаям, вроде Дня Авиации и годовщины смерти тещи.

Увидев, а вернее почувствовав по возросшей влажности под кителем, что «его прелести» настал конец, Анатолий принял роковое решение выйти из боя, чтобы в спокойной обстановке быстренько допить остатки живительной влаги, льющейся сейчас из коварной трещины на его молодое, горячее сердце. (Через две недели, на суде офицерской чести Криворуков пытался оправдать свое решение о выходе из боя отказом станции постановки помех…)

В этот момент произошло сразу несколько событий. «Малыш» Мурзини все-таки нашел запасной магазин к ракетной установке. С треском вогнав его на место, Джованни передернул затвор и первый в новой обойме «Томагавк» встал на направляющие. Агент Кора, до предела форсируя двигатель танка сумела подъехать к месту схватки, но напоролась на засаду устроенную артистами театра. Метко брошенная известной балериной Плесневецкой противотанковая граната, которую артистка постоянно таскала при себе, опасаясь, в свои неполных семьдесят лет, группового изнасилования, попала под гусеницу «Абрамса», что привело к частичному выходу танка из строя. К слову сказать, граната так и не разорвалась, поскольку балерина не выдернула чеку, по причине своего полного незнания этого процесса. «Абрамс» просто помял трак, пытаясь перевалить через «адскую машинку».

Не видя вокруг ничего, из-за продолжающего висеть над землей густого дыма, Кора выстрелила из пушки. Ближе всех к танку стоял баритон Данчук. Взрывной волной ему выбило передние зубы и разорвало уши. Забегая вперед, скажем, что даже несколько дорогостоящих операций в лучших клиниках города Урюпинска не помогли певцу восстановить слух. Остальные артисты были просто отброшены и отделались легкими ушибами и ссадинами, на фоне сильного испуга и проснувшийся у Бари Нуриевича застарелой изжоги.

Полуторатонный снаряд врезался в улетающую к укрытию сноповязалку. Сильнейший удар окончательно добил бутылку водки «Столичная», похоронив надежды Криворукова на хотя бы небольшой глоток. От горя и растерянности пилот издал громкий крик: «Ибануцца!!!» Сила этого, идущего из глубины души летчика вопля была такой, что созданная звуковая волна опрокинула на землю догорающие остовы своей и вражеской техники, распугала редких тушканчиков, выбила стекла в охотничьем домике первого секретаря обкома города Улан-Батор, расположенного в живописных отрогах Большого Хинганского хребта, прошла над Тихим океаном, вызвав сильнейшую цунами, смывшую ко всем чертям Сан-Франциско и Сан-Диего. Обогнув земной шар, звуковая волна вернулась в монгольскую степь и разогнала висевший над полем брани густой черный дым.