Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв

– Доченька...

– Прости, папа! – повернулась к нему Тина. – Но я не могу жить так, как живете вы. Пойми, мне нужно иное! Не то, что вам... Я сообщу о себе, поверь. Я люблю вас всех, но остаться здесь для меня значит – умереть. Прощай...

И она с решимостью отчаяния, боясь передумать – слишком больно было видеть слезы отца – скрылась в пылающем черным огнем переходе. Женщина-аарн повернулась к мастеру Варинху, коротко поклонилась и сказала:

– Спасибо за такую дочь. Вы даже не представляете, кем и чем станет эта девочка. Перед ней теперь открыта любая дорога.

Женщина тоже исчезла в переходе, вслед за ней скрылись десантники, и разрыв в пространстве со странным звуком схлопнулся. Ошеломленные люди долго еще стояли молча, не решаясь сказать ни слова. Разом постаревший мастер Варинх растерянно смотрел на место, с которого исчезла его такая странная, неведомо чего желавшая дочь. Ну, зачем, скажите на милость, ей сдались эти проклятые Благими звезды? Непонятная дочь... Непонятная, но такая любимая... Из глаз старого человека медленно капали слезы.

Кранги неслись так, что отряд рыцарей казался ватагой призраков, настолько быстро он мелькал мимо деревьев. Случайно оказавшиеся на тракте повозки смердов и купцов поспешно сворачивали на обочину, испуганно осеняя себя знаком святого Древа. Многие провожали воинов герцога взглядами, пытаясь понять куда спешит второй из полководцев герцогства, и какие новые беды это сулит населению края. Ведь сам Дерек Р'Фери! Молодой граф Тха-Горанга, покоритель кургских ханов, принесших ему после поражения клятву личной верности. Не узнать двух схватившихся в отчаянном бою зверей Р'о на полощущемся над отрядом стяге было невозможно. Герб рода Р'Фери многие столетия внушал ужас врагам Гарланской империи, прапрадед нынешнего старого графа даже недолгое время сидел на троне, но не сумел удержать власть.

Дерек вонзил шпоры в бока кранга и выругался сквозь зубы. Верный зверь недоуменно покосился на хозяина и обиженно заревел, не понимая, за что его наказывают. Граф успокаивающе похлопал животное по шее, как бы извиняясь за то, что сорвал на нем свое раздражение. Приказ, отданный герцогом, был однозначен, и этот приказ следовало исполнить. Даже если исполнителя корежит. В эту минуту верный вассал желал своему сюзерену сдохнуть, как подзаборному псу. Но не подчиниться приказу не позволяла честь, честь, не раз проклятая им самим. Единственное, что еще удерживало графа от решения сложить с себя присягу – это воспоминание о том, что когда-то его господин был иным, и именно тому, иному в свое время отдал свою верность тогда еще юный наследник древнего рода. Тогда его господин был благороден, и никто не проклинал его имя на всех перекрестках, тогда Херед Р'Тари не стал еще чудовищем. Дерек не понимал, как может настолько измениться человек, хотя уже годы и годы пытался хоть как-то объяснить самому себе это страшное превращение. Неужели власть столь губительно сказывается на людях? Но не на всех ведь! Почему другие герцоги не творят того, что творит его сюзерен? Почему они не рвут друг другу глотки, лишь только запахнет хоть малейшей выгодой? Но ведь не рвут же... А если и рвут, то не так страшно и жестоко, как герцог Р'Тари. О, да, владения сюзерена Дерека растут, как на дрожжах, но какой ценой! Перед внутренним взором графа вереницей потянулись лица отравленных, убитых, преданных его господином. А уж что тот творил с девушками и молодыми женщинами – дочерьми, сестрами и женами бывших соседей... Несколько раз Дерек видел страшно изуродованные трупы несчастных, под покровом ночи выносимые из покоев герцога. И снова вспоминал романтичного, влюбленного и благородного юношу, каким этот зверь был всего лишь пятнадцать лет назад. Вспоминал и пытался понять, почему Херед Р'Тари изменился, почему он стал зверем. Зверем который испытывает наслаждение, подвергая людей изощреннейшим пыткам. Дерек сжал зубы и снова пришпорил кранга – беглецы не могли уйти далеко. В конце концов, какое ему дело до какой-то там девчонки? Пусть герцог делает с ней все, что сочтет нужным. А он сам... Да будь оно все проклято!.. Будь она проклята, эта присяга!

Низко висящие ветви деревьев хлестали по лицу, но Дени не замечал этого, как не замечал и стекающих по лицу слез. Губы шептали почти неслышную молитву Созидающему. Он то и дело оглядывался, страшно боясь увидеть позади тучу пыли. Пока погони еще не видно, но юноша не питал иллюзий – господин не мог оставить безнаказанным такое преступление, как похищение личной пленницы прямо из его покоев. Погоня, конечно, уже где-то совсем близко, а его кранг почти загнан. Несчастный зверь пробежит разве что с десяток-другой миль, никак не больше. А до владений любого врага герцога Р'Тари, где можно попросить убежища, еще около двухсот. Что ж, по крайней мере, он умрет с честью.